I
ПРАЗДНИК СВЯТОГО ИОАННА ВО ФЛОРЕНЦИИ
Однажды вечером, во время нашего пребывания во Флоренции, мы открыли окно и заметили, что собор и его колокольня ярко освещены; иллюминация возвещала о том, что завтра начинается праздник святого Иоанна. Мы не хотели упустить ни малейшей подробности этого праздника, о котором нам с такой похвалой рассказывали еще в Генуе и в Ливорно, а потому без промедления вышли из дома. И хотя жилище наше находилось на окраине Флоренции, мы, едва выйдя за порог, сразу очутились в гуще толпы, которая становилась все плотнее по мере того, как мы приближались к сердцу города. Толпа эта вела себя так чинно и благонравно, что до нашего палаццино (впрочем, отделенного от улиц двором и садом) не доносилось ни звука, и, если бы иллюминация собора не дала нам знать о празднике, мы могли бы просидеть весь вечер дома, даже не догадавшись, что вся Флоренция высыпала на улицу. Такова характерная особенность жителей Тосканы: по отдельности они нередко бывают шумными, однако толпа тосканцев почти всегда молчалива.
Ночью, в лунном сиянии, Флоренция представляет собой изумительное зрелище; ее колонны, церкви и памятники поражают своим величием, и рядом с ними здания нашей эпохи выглядят жалкими и невзрачными, словно это всего лишь временное жилье, где люди проводят не больше одного дня. Мы следовали за толпой, и толпа привела нас на Соборную площадь; и тут мне показалось, будто я вижу собор впервые, настолько зрительно выросли его размеры; особенно громадной выглядела колокольня: чудилось, будто освещавшие ее огни горят наравне со звездами. Баптистерий Сан Джованни был открыт, и раку с мощами святого выставили на обозрение; церковь казалась заполненной, однако войти в нее не составляло труда, ибо во Флоренции не принято ломиться вперед, расталкивая всех вокруг, как это делают у нас: тут каждый осторожно протискивается, стараясь найти себе местечко, и в конце концов удобно устраивается там, где, на первый взгляд, он неизбежно должен был бы задохнуться.
По моим наблюдениям, религиозности флорентийцев свойственна та же умеренность, какую я уже замечал у них в публичных проявлениях других чувств. К Богу здесь относятся с некой почтительной фамильярностью, не лишенной прелести, примерно так же, как к великому герцогу, то есть снимают перед ним шляпу и улыбаются ему. Не знаю, впрочем, считают ли они Бога намного могущественнее герцога, но, во всяком случае, явно не считают его добрее.
