— Она к нему на правительственную дачу ездила! С ночевкой. Оттого из спектакля в спектакль — центральные роли! Скажешь — не ездила?
— Ездила! А почему бы и не поехать? Саша Косарев — не старик... Он с девятьсот третьего!
— Он женат!
— А мне плевать на его жену!
— Секретарь ЦК комсомола из-за тебя с женой не разведется!
— А мне плевать, что он секретарь! Я замуж больше ни за кого не выйду! Хватит с меня Вальки Полякова!»
Умная? Глупая? Распутная девчонка? Хитрая женщина? Интриганка, делающая карьеру? Комсомолка-общественница?..
«...Этот секретарь ЦК комсомола ходил к артисткам ТРАМа, как барии в девичью», — скажут (после 37-го года) о Косареве другие мелкие секретари.
А мы скажем — хороший вкус был у Александра свет Васильевича. Артистки ТРАМа были все дивчины хоть куда!
Огненная Зина Нарышкина? Рыжие кудри по плечам, зеленые искры в глазах, быстрота реакции, смена ритмов — дерзкая на сцене и в жизни!.. Люба Калюжная. Вальяжная, темнобровая! А улыбка хищная: близко парень не подходи — съем! В «Бедности не порок» — мать Вали. В жизни — ее ближайшая подруга. Ну и многие другие.
И все же героиня ТРАМа не Калюжная, не Нарышкина, а Половикова...
Всеволод Мейерхольд термин «молодая героиня» заменил, как ему казалось, более точным: «первая любовница». Мейерхольд считал, если три четверти зрителей (мужского пола) не жаждут схватить, спасти, защитить, обнять, поцеловать... - актриса для роли «первой любовницы» не годна.
Валю Половикову, кого бы она ни играла: Тоню в «Как закалялась сталь», Топсика в «Дальней дороге», — три четверти зрителей (мужского пола) жаждали схватить, спасти, защитить... Такая тонкая талия и такая пышная грудь, что тут уж было не до смеха! Обнять и унести эту Топсика... куда-нибудь в кусты! Вот что зрителям мужского пола требовалось.
А Вале в ту пору не хотелось никого обнимать. Уже не девушка — что такое «отдаться» мужчине она не знала. Случалось, ее брали, она вставала, встряхивалась и уходила не оглянувшись.
Валя отдавалась жизни: быстрой езде в машине, на конях (бегала в манеж), танцам, пению и... театру!
На сцене Валя любила не страстно, а нежно и покорно. На сцене она была чиста, добра и наивна.
Любопытно. Так интимно рассказать о тайнах сердца могла только сама Валентина Васильевна. Но юность идеализируют. Вспоминают сокровенное, нежное. Развязная близость к героине «Черного романа» легко объяснима только в одном случае: М. Волина использует собственные ощущения.
Что касается Александра Косарева, то, с одной стороны, неизвестно, где здесь фантазия, а где факт. С другой — в биографии Серовой фантазии занимают самое решительное, можно сказать, основное место. Раз так, попробуем согласиться — был Косарев в ее судьбе. Тогда эта «опасная связь» в какой-то мере проливает свет на загадочную реплику 3. Чалой в книге 1940 года.