Мать с облегчением вздохнула:
— Ну наконец-то, Толечка, слава Богу. Проходите, присаживайтесь.
Но нет, он никак не мог усидеть на месте, схватил Валю и повел показывать всему авиагородку. Валя видела, как он гордится, когда на нее смотрят с восхищением. Здесь все знали его порывистость и горячность. Но сразу понимали — эта девушка действительно жена. Позже влюбленные вернулись домой. Пришел и Константин Терентьевич.
— Что ж, — сказал отец, — вижу — ваше решение продуманное и серьезное, поздравляю!
Агния Константиновна Серова, свидетель этой встречи, запомнила трогательную сцену несколько иначе:
«Я хорошего мало помню о Валентине. Познакомились мы так. Первый раз я ее увидела, когда окончила институт в 1938 году и приехала на каникулы на Чкаловскую, где тогда жили мама с папой. У меня было направление в Тбилиси после педагогического института. Но Толя решил: «Нечего тебе там делать!» И помог остаться в Москве.
И вот однажды в мае приезжает Толя на машине, на своем «крейслере», и уже — с женой. Выходит из машины Валентина, блондинка, стройная, сравнительно высокая (по тем временам), но значительно ниже, чем Толя, конечно. Она шатенка была, потом начала краситься в блондинку. Но когда пришла первый раз — беленькая, короткие волосы или пучок — не помню, у нее такая прическа была — волосы забраны, гладкие, с волной. Красивая. Поздоровалась. Но она отнеслась к родителям и к нам, сестрам, свысока. Вроде подала руку, но так, чуть-чуть, как позже и Симонов. Показала своим поведением, что она — все, а мы — ничто.
Потом Толя ей сказал:
— Если ты к моим родителям и к моим сестрам будешь плохо относиться, то и до свидания,
Вот что он ей сказал. И когда она приезжала в другой раз, то уже целовала нас всех и относилась, конечно, по-другому. С большей теплотой».
Почему Валентина запомнилась одной из сестер Серова высокомерной и заносчивой? Не след ли это будущих сложных отношений Серовой с близкими погибшего мужа?
11 мая они расписались. Жили поначалу в гостинице «Москва», где у Толи был свой постоянный номер.
Толя любил придумывать прозвища. Валю назвал причудливо-замысловато — Лапарузка. Звучало на испанский манер, он говорил, что Валя напоминает ему синий чистый пролив Лаперуза... Иногда расшифровывал так — «лапа русая»...
Существует еще один интересный рассказ, связанный и с ленинградскими поездками Серовых, и с их медовым месяцем. Когда именно произошло событие, о котором идет речь, и произошло ли вообще, точно не знаю, но связано оно с женитьбой бесстрашного Матео Родригеса. Его описал Никита Богословский в статье «Вторая свадьба»: