— Ты знаешь, кто тебя еще спрашивал? — поинтересовался Джек, наперед зная, что он услышит.
— Конечно. Какая-то писательница. Эдит… Ой, нет, Этель. Этель Ламбстон.
* * *
Этот день у Майлса оказался неожиданно очень занятым. В десять часов зазвонил телефон: не мог бы он подойти к двенадцати часам, чтобы обговорить все, связанное с его работой в Вашингтоне? Он согласился позавтракать в «Ок Рум» на площади. До этого он сходил в «Атлетик Клаб», где плавал и брал курс массажа, и испытал тайное удовлетворение от того, что массажист сказал:
— Вы снова в прекрасной форме, комиссар Керни.
Майлс видел, что его кожа уже не имеет того мертвенно-бледного оттенка. И изменился он не только внешне, он и чувствовал себя счастливым.
— Ну и что, что мне шестьдесят восемь? — разговаривал он сам с собой, повязывая галстук в раздевалке. — Зато я выгляжу здорово.
Но ожидая лифта, он уныло подумал, что ему может только казаться, что он хорошо смотрится, а у женщин другой взгляд на такие вещи. «Может, у Китти Конвей не такое лестное мнение по поводу моей внешности», — рассуждал Майлс, выходя из холла на южную часть Центрального парка и поворачивая направо на 5-ю Авеню по направлению к площади.
Завтрак с помощником Президента имел только одну цель. Майлс должен был дать ответ, возглавит ли он Отдел по борьбе с наркотиками. Майлс пообещал принять окончательное решение в течении сорока восьми часов.
— Мы надеемся, ответ будет положительным, — сказал ему помощник. — Сенатор Моунихэн тоже склонен так думать.
Майлс улыбнулся.
— Я никогда не противоречу Пэту Моунихэну.
Чувство душевного равновесия улетучилось, как только Майлс зашел к себе в квартиру. Он оставил открытым окно, и в столовую залетел голубь. Птица кружила по комнате, садилась на подоконник и в конце концов, покинув комнату, полетела над Гудзоном. «Голубь в доме — к смерти», — вспомнились Майлсу слова матери.
«Чушь, глупое суеверие», — подумал он раздраженно, но не смог отогнать от себя дурное предчувствие. Ему захотелось услышать Нив и он быстро набрал номер магазина.
Трубку взяла Юджиния.
— Комиссар, она только-только ушла на 7-ю Авеню. Я сейчас попытаюсь ее догнать.
— Не надо, это не очень срочно, — сказал Майлс. — Но если вдруг она объявится, передай, что я бы хотел с ней поговорить.
Едва он успел положить трубку, как телефон зазвонил. Сал тоже тревожился за Нив.
В течение получаса Майлс размышлял, стоит ли побеспокоить Херба Шварца. Но что он ему скажет? Майлс прекрасно понимал, что потерять сто миллионов на наркотиках — вполне достаточная причина для Стюбера и его сообщников, чтобы искать мести. А Нив указала на Стюбера, и по ее милости началось это расследование.