— Конечно, — быстро подтвердил Яша, все еще находясь в роли.
— Нет, Тэд, совсем с другой целью… — Когда я назвал его по имени, он посмотрел на меня с такой тоской загнанного в угол раненого животного, и я пожалел его и не стал наслаждаться произведенным впечатлением. — Нет, Тэд, вам привет от Джона. Джона Микитюка…
— Так это он вывел на меня? — В голосе его одновременно прозвучали облегчение и тревога, — О боже, о святая мать-заступница… Помоги мне!
— Помочь себе вы сможете только сам, Тэд. Если… если наш разговор будет искренен…
— О чем разговор?
— О ком, Тэд…
— Да, о ком?
— О Викторе Добротворе…
— О Викторе… — голос его прозвучал тихо, голова Тэда, лежащая у меня на коленях, бессильно упала, и он закрыл глаза…
До отхода итальянского лайнера «Еугенио С» («47 тысяч тонн водоизмещения, палуба — люкс, два бассейна, три ресторана, теннисные корты, два джаз-оркестра и «звезда» стриптиза миссис Штерн», — как сообщалось в рекламном проспекте, приложенном к билету) оставалось шесть с половиной часов, когда «тоёта» подрулила к многоэтажному дому где-то на Острове; я пока не сориентировался, и Такаси в последний раз огляделся по сторонам, ощупывая взглядом редких прохожих. Пустынная улица — зеленая, светлая, чем-то похожая на русаковскую набережную с цветниками и детской площадкой перед домом — просматривалась из конца в конец.
— Здесь мы пересидим это время, — сказал Яша. — Пойдемте.
Такаси двинулся вперед, ключом отпер дверь в подъезд, вызвал лифт, еще минута — и мы очутились на двенадцатом этаже, на лестничной площадке с одной-единственной дверью, украшенной каким-то размашистым черным иероглифом. Наш спаситель уверенно отворил и эту дверь, и мы очутились в прихожей современной квартиры, какую можно встретить в Париже и Барселоне, в Риме или Москве, на Ленинском проспекте. Хозяин увел Тэда в ванную комнату, предложив нам располагаться в просторном зале, служившем, по-видимому, столовой — во всяком случае, на такую возможность указывал расположенный в центре круглый неполированный стол из ясеня, где красовалась низкая ваза с роскошным букетом, составленным по малопонятным мне правилам икебаны.
— Объясни наконец-то, во что это ты меня втянул, — оторвал меня от созерцания цветов резкий и недовольный голос Яши. Вид его не предвещал ничего хорошего, и я решил не юлить: испытанием, выпавшим на его долю, Сузуки вполне заслужил предельной откровенности.
— Не суди меня строго, Яша. Поверь, мной руководят самые благородные намерения. Тэд Макинрой сбежал от преследующей его банды. Он жил в Монреале, там у него была мать и любимая девушка. Мать умерла или ее убили, такое тоже нельзя исключать, девушку он вряд ли сможет увидеть, если… если ему дорога жизнь…