Я снова присыпал снегом пиво, радуясь, что здесь, в горах, сохранилось хоть немного тепла для меня, и вошел в дом. Пространство внутри шале не было никак разделено, из-за уклона крыши создавалось странное впечатление потери равновесия, как на корабле. Довольно противное ощущение неустойчивости искупалось панорамным видом: первая деталь на этом курорте, которая оказалась такой, как описано в рекламе. Я не слишком горд и готов похлопать свою тетушку по спине, говоря, мол, да, вид и впрямь захватывающий. Особенно когда пальцы последних лучей солнца сомкнулись в кулак над горной грядой и длинная тень пика сползала вниз по склону.
Крыша со стороны остекленного фасада была больше трех метров высотой, ее наклонный скат, лежащий на каркасе из деревянных брусьев, похожем на грудную клетку, тянулся вдоль всего шале, накрывал зону отдыха с диваном, телевизором, большим ковром и чугунным камином. Вероятно, кровля опускалась до уровня снежного покрова, а не до земли, потому что я с удивлением обнаружил сзади стену, уставленную шкафами с кухонными принадлежностями, и кубический альков ванной, где практичность снова взяла верх: наклонные души были еще одной уступкой видам. Где-то на трети длины дома располагалась лестница на чердак со спальней. Персонал заранее включил отопление – камин, вероятно, был декоративным, так как не был растоплен, – и кожа у меня покрылась мурашками, пока я привыкал к температуре внутри дома, войдя в него с улицы. Запах сырости, царивший в большом гостевом доме, сменился дубовым, пепельным, похоже исходившим от свечи с надписью: «Деревенский очаг».
Я оставил свой чемодан на колесиках посреди комнаты и засовывал спортивную сумку в один из шкафов, когда зазвонил стоявший рядом с телевизором телефон. На нем имелся маленький номер 4. Клавиатуры не было, только колонка кнопок для быстрого набора и маленьких огоньков с номерами шале и одним с подписью: «Консьерж». Сейчас горел пятый огонек. Это был Марсело.
– Одри неважно себя чувствует. – Он сказал Одри, а не «твоя мать». – Мы вечером закажем еду в номер. Увидимся за завтраком.
Пропустить семейный обед – это мне очень даже подходило; за ланчем я израсходовал бóльшую часть припасенного на выходные терпения. Я достал тепловатую бутылку воды из холодильника, который и правда сдох, София не ошиблась, и отвернул крышечку, потому как читал где-то, что день, проведенный в снегу, вызывает более сильное обезвоживание, чем день на пляже. Потом я сходил за одной из закопанных банок пива, завалился на диван и не успел заметить, как уснул.