Наконец Майкл закончил. Он выпрямился, подул на листок и приложил к нему большой палец, проверяя, высохли ли чернила. Я понял, что заняло столько времени: футляр от контактных линз теперь лежал на скамье, открытый. Видимо, Майкл надевал линзы, чтобы лучше видеть. Потом он пересек комнату (стыдно признаться, но пульс громыхал у меня в горле, пока брат совершал этот грандиозный переход) и отдал мне карточку семейного лото. Я выхватил ее из его руки и внимательно просмотрел, ощущая глупое собственническое чувство по отношению к этим клеточкам на картонке, будто Майкл грубо вторгся в нашу с Софией игру и мне хотелось оценить масштаб разрушений. Я не сомневался, что они значительны, ведь брат так долго писал, однако на карточке появилось всего одно изменение. Майкл вычеркнул слова «Кто-то умирает».
– Не потеряй. Я тебе доверяю. Можешь мне не верить, я прошу только об дном: будь внимателен.
Я посмотрел на зажатые в другой руке ключи, гадая, что же мне предстоит увидеть в фургоне. Будь внимателен. Потом я сообразил, что Майкл стоит достаточно близко и готовится с хрипотцой сделать задушевное признание, то, которого я больше всего хотел избежать. Он сглотнул.
– И слушай, с Эрин…
– Не надо… – попытался остановить его я.
Майкл растоптал мои слова.
– Мы не планировали это, оно как-то само.
Искушение взяло верх. В конце концов, у меня проблемы с заглядыванием в чужие номера отеля.
– Она сказала тебе, что мы пытались завести ребенка? Про врачей? Клиники? Про то, что разделило нас? Скажи мне, что дело не в этом. Я мог бы дать ей то, что она хотела. Скажи мне, что причина серьезнее.
– Эрн…
Наступило отрезвление.
– Я передумал. Не хочу ничего знать. К тому же я потратил немного твоих денег. – (Не так уж много. И не гордился этим. Просто мне хотелось оставить последнее ядовитое слово за собой.) – Думаю, я это тоже не планировал.
За дверью Кроуфорд и София, конечно, не стояли, приложив к ней стеклянные стаканы, но явно находились в нетерпении от любопытства. Я мысленно поблагодарил резиновую прокладку, плотно запечатавшую дверь, за осуществление звукоизоляции. Скорее всего, они мало что слышали. Кроме, может быть, крика Майкла. Наверное, потому и стали стучать.
София состроила гримасу, означавшую «ну наконец-то», и дернула меня за руку в направлении входа в гостевой дом, говоря, что объяснит мне все по дороге. Она пошла, ожидая, что я последую за ней. Кроуфорд задвинул засов и сел на свой пост у двери, явно не встревоженный срочным делом Софии или не проинформированный о нем.
Я секунду помедлил, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Капли пота, выступившие на загривке, пока я был в сушильне, холодили кожу. Майкл сказал много, и я не знал, чему из этого верить, но начал постепенно свыкаться с мыслью, что он, вероятно, неопасен. Разумеется, теперь я подозревал, что мой брат привез опасность с собой. Но пока все тонуло в неопределенности. Следующий шаг был прост. Если, как обещал Майкл, содержимое фургона укажет на его местонахождение прошлой ночью, ему не придется больше томиться в сушильне. Проведя там полчаса, я стал в семь раз более склонен вытащить брата оттуда. А с остальным мы разберемся вместе.