Там, откуда ушли реки (Мариковский) - страница 51
Под гнездом орла я насчитал десять шкурок ежей. А сколько он их уничтожил вдали от своего жилища? Тут же валяются и череп хорька, и разбитая черепаха. Оба могли быть уничтожены тем же способом.
В небольшой группе тополей поражаюсь громкому хору стайки воробьев. С одинокого дерева слетает орел-могильник, другой парит высоко в небе.
Мы едем дальше на север, выбирая одну из двух дорог. И новый путь радует, не раздваивается — один-одинешенек. Но дорога неожиданно поворачивает все более и более на запад, и мы, как завороженные, следуем по ней в надежде — вдруг повернет, куда нам надо. Сделав крюк около 20 километров, попадаем на наш старый путь. Лишний путь не помеха, но бензин сожжен!..
И опять бесконечная дорога петляет без видимой причины и связи и, подчиняя своей замысловатости волю путника, расходится в стороны. Но дорога все же одна. Чувствуется, что каждое ее ответвление прокладывал кто-то впервые по целине, избегая главного пути, сильно разбитого.
Рощица туранги
Здесь очень глубоки колеи, и пробиты они большими машинами по влажной почве весной или осенью, и мне приходится часто искать обходы, чтобы не зацепиться мостами за землю. Но кто бы мог их проделать? Вскоре дорога начинает пересекать очень крутые извилины когда-то бывшей реки. Вдруг впереди на дорогу выскакивает каменка и с той же поспешностью бросается обратно, вновь выскакивает и так с десяток прыжков в быстром темпе. Останавливаю машину, смотрю на непонятное представление и вижу дальше метрах в пятидесяти на дороге вторую такую же каменку в точно такой же пляске. Потом обе птицы усаживаются на куст саксаула и, сверкая черными глазами, всматриваются в машину и спокойно отлетают в сторону.
В пасмурную погоду исчезли все черепахи, будто сквозь землю провалились. На остановках Кирюшка старательно обследует кусты и норы песчанок и выволакивает черепах. Нелегко выкопать столь тяжеловесное создание со значительной глубины. Несмотря на это, добычу свою собака, как всегда, аккуратно укладывает под машину.
Не зря черепахи закопались в норы. В прохладу они беспомощны.
Путь наш дальше неизвестен, и продуктами мы не особенно богаты. Не набрать ли с собой в качестве живого провианта черепах? Сварим из них суп, попробуем изжарить. Вскоре десяток грузных созданий копошатся в мешке, пытаясь выбраться на волю. И вдруг одна из пленниц принимается жалобно, с каким-то придыханием, стонать будто просит о помиловании, сетует на свою судьбу. Нет, не в силах мы слушать эту мольбу и выпускаем весь улов на волю к величайшему негодованию собаки.