Он видел в ней не только женщину, но и всю Александрию, весь Египет, которые приобрел не только наглостью, но и лаской. Хотя по большому счету он сделал бы это и без Клеопатры. Он просто ее полюбил. Рим в его лице ласкался и повизгивал у ее ног. Она приручила Волчицу.
Клеопатра в очередной раз одержала победу и над своими мятежными подданными. Никто и не пикнул, когда она, заручась поддержкой наисильнейшего, гордо воссела на трон, принадлежащий ей по праву.
Враги затаились. Они никак не ожидали такого блестящего хода со стороны Клеопатры. Страху добавил Цезарь, который, в очередной раз блеснув своим ораторским даром, зачитал двору завещания Птолемея Пузыря и Птолемея Флейтиста, в последнем выделяя слова "царица" и "друг римского народа".
А Цезарь чувствовал себя спокойно и уверенно, наслаждаясь миром, свободным временем и обществом Клеопатры. Их все время видели вместе. Царица познакомила его со всеми выдающимися людьми ее города, учеными, философами, летописцами. Чета победителей часами пропадала в Библиотеке и Мусейоне.
Цезарь с упоением изучал их сокровища. Именно в Александрии Цезаря посещает мысль переделать римский календарь, используя последние вычисления египетских астрономов. Гай Светоний Транквилл писал: "Он установил, применительно к движению солнца, год из 365 дней и вместо вставного месяца ввел один вставной день через каждые четыре года". Это был юлианский календарь, которым европейцы пользовались полторы тысячи лет. Лишь в 1582 году Римский Папа Григорий XIII слегка уточнил его, и получился григорианский календарь, которым мы пользуемся до сих пор.
Цезарь также внимательно изучал прекрасную архитектуру Александрии, мечтая дополнить красоты Рима барельефами, колоннадами, обелисками, подобными здешним. Подолгу беседовал с инженерами, задавая множество вопросов об устройстве каменных мостовых Александрии, подземной сети канализации, цистернах, снабжавших город водой, секретах Фаросского маяка, оборудования морского порта. Тогда же он задумал осуществить грандиозный проект - осушить болота в окрестностях Рима, избавить горожан от зловонных испарений, которые каждую весну отравляли им жизнь. И для этого он хотел использовать опыт египетских мастеров, который насчитывал более чем две тысячи лет.
В своих грандиозных планах он видел Александрию второй, восточной, столицей Римской уже не республики, а империи, которую формировал. Империя неизбежно стремилась к расширению, к достижению универсума - объединению всех народов мира под единой властью. На западе римляне достигли Океана, предела. Расширяться можно было на восток, а может быть, и на юг. В качестве точки отсчета Александрия была наиболее удобна.