Маленькая леди с огненно-рыжими волосами припёрла его к стене и требовала ответа — где он скрывался всё это время и почему. Она назвала его славным. Он не стал рассказывать ей про кабинку уборщика. Она утверждала, что первой «открыла» его. Он сказал, что «открытие» — дело рук Зигги, и она стала пробиваться сквозь толпу гостей, которые смеялись, ели и пили с подносов, чтобы поспорить с Зигги. Больше Джуит её никогда не видел. Он был возбуждён, пил шампанское бокал за бокалом, пока его не стало тошнить. Он добрался до двери в ванную и только её открыл, как столкнулся со стройным мулатом, который обвил его шею руками и поцеловал. Это произошло так быстро. Мулат мягко рассмеялся, сказал что-то на испанском и сжал гениталии Джуита тёплой рукой. Джуит оттолкнул его, ввалился в ванную, захлопнул за собой дверь. Его вырвало раньше, чем он добрался до унитаза. Он ещё что-то соображал, когда убирал за собой блевотину и шёл шатающейся походкой к себе спальню, расстёгивая одежду.
Ночь была жаркой, и одежда, казалось, душила его. В те годы на изготовление костюма шло много ткани — носить костюм было всё равно, что ходить, укутавшись в штору. Он бросился к постели, но она была занята. Из коридора в комнату проник свет. Джуит до сих пор помнит испуганные лица, но были это мужчина и женщина, две женщины или двое мужчин, он так и не знает. Голос был высоким. Вас когда-нибудь учили стучать? Он подошёл к шезлонгу и повалился на него. «Это моя комната», — пробормотал он, и сон поглотил его, точно акула. Всю дорогу в Лос-Анджелес его мучили головные боли и понос. С тех пор он питает ненависть к туалетам в самолётах.
Вечеринки для Зигги были нормой жизни. Он жил высоко в Голливудских холмах, и к дому его вели петляющие дороги, ограждённые эвкалиптами. Это был дом в колониальном стиле — три этажа и шесть комнат. Ослепительно белые стены, красная черепичная крыша, внутри — белые стены и железные притолоки, стальные чёрные канделябры, двери и лестничные перила с причудливыми орнаментами. Посреди внутреннего дворика, в тени пышных растений, в поросшей мхом раковине плескался фонтан. С этим звуком было легко засыпать. Проезжая вверх по дороге, можно увидеть теннисные корты. С террасы на первом этаже открывался вид на большой, голубой бассейн. По ночам, со стороны моря сверкали огни Лос-Анджелеса.
Жизнь была как на съёмочной площадке. Столь же многолюдной. Знаменитые лица незнакомых людей — в основном незнакомых, просто знаменитые имена — писателей, продюсеров, режиссёров. Зигги представлял Джуита всем этим людям по порядку, однако большинство их не замечало этого. Те же, кто замечал, рано или поздно пытались затащить его в постель, мужчины равно как и женщины. Сперва их внимание и лесть вызывали у него счастливый испуг — они расхваливали его внешность, его манеры, его приятный глубокий голос, его речь. И он соглашался позавтракать с ними до тех пор, пока не понял, что соглашаясь, даёт им повод думать, будто он станет с ними спать. Спать он с ними не собирался, потому что зависел от Зигги.