За третьим столом почти никого не было. Брак присел с краю, пытаясь вычленить в гомоне еще что-нибудь полезное. Увы, отсюда далековато, доносятся лишь отдельные фразы. А подходить ближе нельзя, правила у семьи на этот счет строгие. Пока не позвали – не лезь, да и разговоры нечего слушать. Шарг знает, что там у тебя в башке и кому ты это расскажешь. Вот вернешься из Поиска, докажешь верность клану – милости просим. А до тех пор – сиди за третьим столом, толкаясь жопами с рабами.
Парень кинул в кружку твердый темный кубик. Вурш, поболтавшись на поверхности кипятка, разбух и ухнул на дно с отчетливым бульком. Потянуло пряным, гнилостно-соленым паром.
Еще этот флир угнанный. Понятно теперь, зачем всю ночь эйр жгли в темноту, а погоню не отправили. Мало того, что умелых летунов не хватает, особенно способных в ночь лететь. Так их еще поди найди, перепились по кустам. В первую ночь Большого Сбора всегда так. Далеко на флире не улетишь, даже над океаном, летун выдохнется. Вот и лупили светом наугад, непонятно на что надеясь.
Брак, сделав длинный глоток из кружки, покачал головой. Угнать из семьи флир – это сильно. Это надо быть либо совсем отбитым на голову, либо иметь очень-очень хороший план. Кража машин наказывалась жестко, всегда и только смертью. Даже на другом конце света никто не даст гарантию, что респектабельный торговец или незнакомый бродяга на улице не передадут дерзкому вору послание. Из Поиска возвращались не все, но корни свои помнили. В то, что флир мог угнать кто-то залетный, не верилось.
По мере того, как солнце поднималось, а вурш заканчивался, Брак все больше нервничал. Он уже дважды подогревал дно кружки, чтобы остывший напиток не превратился в бесформенное желе. Если близнецы не соврали, охота должна была вот-вот начаться. Но у костра тишина. Даже тент совместными усилиями уже натянули, жратву раздали, а у стола старших по-прежнему пусто.
У выхода из Глотки суета. Там с утра на скорую руку поставили стену, сдвинув несколько тарг и перегородив спуск в ущелье железными прутами. Теперь дерут с приезжих на торг пошлину и проверяют уши. Две снятые с гигатраков дозорные башни позволяют наблюдателям видеть сверху весь подъем, никто не проскочит. Идею с пошлинами Гиены нагло сперли у северян, те драли с клановых три шкуры за возможность расторговаться на рынках и ярмарках крупных городов. Пусть теперь городские торгаши сами вкушают плоды своей жадности. Ругань стоит до небес, даже отсюда слышно.
Чтобы успокоиться, парень занялся починкой миски. Очистил от остатков каши, обтер тряпочкой. Долго и старательно дышал полной грудью, пока голова не начала кружиться. Взялся за металл руками, напрягся. Дождавшись, пока миска не покраснеет от жара, медленно и аккуратно принялся выправлять вмятину пальцами. Процесс неторопливый, металл миски хоть и тонкий, в полпальца, но поддается тяжело. Соседи по столу внимания не обращали, ели и негромко общались. Лишь один из рабов, покосившись на калеку, продышался, и принялся сводить из куска ракушки какую-то игрушку. Так многие делают, клепают всякую ерунду, после чего впаривают под видом настоящих клановых оберегов и амулетов. Благо, торг под боком.