Ни Жюль Верн, ни Герберт Уэллс, ни кто-либо другой не предупреждали профессора, что мир может сломаться, как заводная пластмассовая игрушка. Причем сломалось все разом. Жена, с которой он прожил душа в душу больше сорока лет, заявила, что он всю жизнь подавлял ее личность, и подалась в какую-то мошенническую секту. Сын, многообещающий молодой биолог, нашел окончательную истину в ЛСД и расширяющих сознание препаратах. Половина сотрудников обсерватории разбежалась кто куда. В довершение всего ООН прекратила финансирование проекта. Не до звезд стало людям. Все лихорадочно занялись собой, своими бреднями, психозами и выдумками. Мир затрещал по швам, и Жюль Верн оказался никому не нужен. Как и сам Расмуссен… Тогда профессор решил досрочно покинуть весь этот сбрендивший балаган и забрался на линзу главного телескопа, чтобы спрыгнуть в тихую горную пакистанскую ночь, но в последний момент передумал. Ему вдруг стало стыдно. У него есть телескоп, обсерватория, компьютеры, электричество, за его спиной вся человеческая цивилизация, в которой он занимает далеко не последнее место. У него, в конце концов, есть даже вполне приличные деньги на банковском счете и внушительный дом во французском Биаррице. А у героев его детства из “Таинственного острова” не было вообще ничего.
– Так какого черта?! – возмущенно крикнул он в черноту гор и лихорадочно забормотал: – У них ничего, а у меня все… И они… голыми руками… рай… а я… Ничтожество, сопляк, нытик престарелый… Да много раз уже так бывало… Средневековье это паршивое… И всё же, всё же… Вверх, к звездам… А я…
С минуту, лежа на телескопе, он повторял бессвязные фразы, а потом (проорав в темноту “Хрен вам, а не самоубийство!”) перевернулся на живот и пополз по скользкой трубе назад в обсерваторию.
Спустившись, он сразу же схватил телефон, набрал номер и разбудил своего мирно спящего в Париже банкира. Узнав, сколько денег у него на счету, довольно хмыкнул:
– Пойдет. – Подумал немного и добавил: – Вот что, найдите мне хорошего риелтора. Я хочу как можно быстрее и по минимально разумной цене продать дом в Биаррице.
Оплаченная профессором Расмуссеном статья в “Нью-Йорк Таймс” наделала много шуму и на пару дней выбилась в топ мировых новостей. В ней говорилось, что плевать он хотел на ООН, на все международные организации и вообще на весь этот внезапно сошедший с ума мир. Он, профессор Расмуссен, изучал, изучает и будет изучать Вселенную, что бы в этом сбрендившем мире ни происходило. У него есть деньги, три с половиной миллиона долларов. На них он закупил все необходимые материалы и продукты для автономного существования обсерватории и теперь приглашает всех желающих мужчин, в первую очередь астрофизиков, но не только их, а вообще всех разумных и деятельных людей присоединиться к нему для раскрытия самой большой тайны во вселенной. Легкой жизни он никому не обещает. Придется заниматься не только и даже не столько наукой. Придется много работать физически, чтобы обеспечить свое обособленное от мира существование. Но жизнь разумную, со смыслом и целью, он обещает всем. А там пусть хоть Земля окончательно сойдет с ума и провалится к черту. Звезды были, есть и будут. Они смотрят на людей, и всегда будут люди, которые всматриваются в них. Потому что он, профессор Расмуссен, в это верит. И точка!