Прийти оказалось нелегко. Путь лежал через нечеткую линию фронта между Индией и Пакистаном. Если бы не способность ментально выходить из физического тела на разведку, ее бы наверняка убили, а так всего лишь изнасиловали, когда она остановилась на ночлег в небольшой пальмовой роще. Причем даже не бандиты, а какие-то местные изголодавшиеся пастухи. Она лежала без сознания бревно бревном, пока душа пряталась среди верхушек пальм. Возможно поэтому пастухи особо не зверствовали: сделав свое паскудное дело, они смущенно удалились, укрыв ее опавшими пальмовыми листьями, чтобы не замерзла. Когда Абхилаша вернулась в свое оскверненное тело, оно напоминало навозную кучу. Пришлось пару суток медитировать, чтобы очиститься и предотвратить нежелательную беременность.
До ближайшего к обсерватории селения Абхилаша добралась через три месяца. Деревенька оказалась настолько крошечной, что попрошайничать, не привлекая к себе внимания, было совершенно невозможно. Она стучалась в хижины местных крестьян, мычала и знаками показывала, что готова на любую работу. Чаще всего ей не открывали, пару раз прогоняли и били палками, но в одном из дворов, где хозяйка была на последних сроках беременности, все-таки взяли помощницей – за скудный стол и кров в хлеву вместе с овцами.
Работы она не боялась, ее новая жизнь ничем в принципе не отличалась от первого года в школе йогов, прибавились только огород и уход за многочисленной домашней живностью. Бесконечный тяжелый физический труд, особый вид всем доступной медитации, помогал забыться. На второй план ушли даже звезды и цель собственного существования. О пиратской обсерватории Абхилаша решила пока не думать. Следовало слегка отупеть, вставать с петухами, ложиться затемно, в промежутке много работать по хозяйству. В таком режиме прана тратится только на поддержание тела, мозг пустеет, и это хорошо. В свободный от суеты ум приходят озарения. Ну или по крайней мере решения нерешаемых на первый взгляд задач.
* * *
Люди, у которых работала Абхилаша, даже по местным, заниженным меркам были очень бедны. Двое детей, скудное хозяйство и небольшой клочок земли на склоне горы, где выращивалась конопля на продажу. Да и этот клочок был арендован у наркобарыг, плативших за травку жалкие гроши. У других в деревне было по две-три жены, а у Абдулы – всего одна, вредная и страшная баба, на несколько лет его старше. За нее не пришлось выплачивать калым, наоборот, родители невесты еще и приданое дали – дырявую лачугу, где все они жили, и целую дюжину овец в придачу. Хозяйка сразу невзлюбила Абхилашу. Как та ни старалась – ходила вечно грязная, мычала, корчила дебильные рожи, – все равно не получалось у нее стать противнее мерзкой тетки. Пока хозяйка была еще на сносях и в первые недели после рождения ребенка она к работнице особо не приставала. Но оклемавшись после родов, сразу начала ругаться, кричать, а потом и поколачивать бывшую рок-звезду чем придется. Абхилаша относилась к этому равнодушно: что ей ор и слабые удары уродливого и себя не любящего существа? И потом, она же заслужила, за ту ночь в Людоведховене она и не такое заслужила… Увидев тупую покорность работницы, хозяйка поумерила пыл. Неинтересно лупить того, кто не сопротивляется. Но орать не перестала, чем сильно допекала своего мужа и господина Абдулу. Он даже избил ее пару раз. Не помогло. Во время экзекуций хозяйка орала еще сильнее.