на резервную компанию. Еще целых два года пубертаты из “Недетского мира” не догадывались, что им досталась пустышка.
* * *
Оставалось только выбраться самому. Это оказалось не так просто и заняло гораздо больше времени, чем я предполагал. Мало того что куратор генерал-полковник мне не доверял, – он еще и ненавидел меня какой-то чудовищной, почти классовой ненавистью. Буквально растерзать хотел и по ветру развеять. Однажды я не выдержал и спросил: а за что, собственно?
– Вы, Иван Константинович, ошибка природы. Знаете, как альбинос или теленок с двумя головами. Может, где-то это и нормально, но не у нас. Одним фактом своего существования вы смущаете и разлагаете наше здоровое в целом общество.
– И как же это происходит, по вашему мнению?
– Очень просто. Есть общество, есть правила этого общества. Если вкратце, люби родину, слушайся старших, будь смиренным, не задавай лишних вопросов, трудись, терпи, не высовывайся. По этим правилам Россия тысячу лет существует и еще много тысяч лет существовать будет. Вы же, Иван Константинович, делаете все наоборот. Не слушаетесь, высовываетесь, вопросы задаете. Да и бог бы с вами, у нас в России такие уроды долго не заживаются. Но вы живете, мало того – хорошо живете, у вас слава, у вас деньги, вас по телику показывают. “Значит, можно?” – думают простые русские люди. Особенно молодежь. И давай высовываться, не слушаться, вопросы задавать. А мы им по шапке, по шапке, жизни мы им вынуждены портить, а некоторым и ломать. И виноваты в этом вы, Иван Константинович. Вот за это я вас и не люблю.
Самое противное, что я не смог ему ничего ответить. Промямлил невразумительно, что тоже для блага Родины стараюсь, и прикусил язык. Ладно, с собственными моральными страданиями я еще кое-как справлялся, но когда они потребовали ключи шифрования запросов пользователей, я впал в окончательное уныние. Мой Sekretex, даже в названии содержавший понятие секретности, утрачивал свое главное свойство. Более того: он, призванный раскрепостить людей и сделать их свободными, превращался в инструмент закабаления и тотальной слежки.
Я опять бросился к своим влиятельным либеральным знакомым. Взволнованно и аргументированно доказывал, что они режут курицу, несущую золотые яйца. Но все, чего удалось добиться, это устного обещания, что массовых проверок пользователей не будет до тех пор, пока Sekretex окончательно не завоюет мир.
Чувствовал я тогда себя мерзко, и это несмотря на то, что мой поисковик триумфально шагал по планете. Европа была уже покорена, а на рынках Азии и Америки его доля достигла тридцати процентов и продолжала увеличиваться. Но чем оглушительнее были успехи, тем хуже становилось у меня на душе. Ладно Россия, здесь действительно привыкли слушаться, терпеть и не задавать вопросов, но закабалить весь мир… Вот тогда я наконец понял, что открыл ящик Пандоры, и ужаснулся.