Sekretex, и тогда они прозрели. Да что я говорю. Давайте лучше спустимся в долину, и вы увидите все своими глазами. Пока они у вас есть… Кха-кха-кха-кха…
Чумо лока дах о! Чумо лока дах о! Чумо лока дах о! Чумо лока да… Я не могу это видеть, я наблюдал это уже много раз, такие коммуны возникают по всему миру, говорят, они появились даже в Сибири. Я зажимаю уши и закрываю глаза. Я жалею о том, что у меня есть уши и глаза, но даже если бы их не было… Кашель-смех страшного червяка у меня в голове. Весь этот проклятый мир у меня внутри, и это я его породил – вместе с червяком, детскими слезами в пирожных, с жарящейся на вертеле двадцатилетней девушкой, красивой даже на вертеле, даже с порванным зубами отвратительного червяка горлом… С людоедами, фашистами, церковными фундаменталистами и геями-подрывниками. С православными террористами, католическими подпольщиками и буддистским воинством света, вырезавшим пол-Пакистана. Со всем этим долбаным, съехавшим с катушек, гниющим борделем, притворяющимся цивилизованным обществом… Чумо лока дах о! Чумо лока дах о! Чумо лока дах о! Чумо лока дах о! Чумо лока дах оооооооо!!!!!!
Бесполезно. От жгущего и рвущего меня на куски факта никуда не деться. Он, как и весь мир, у меня внутри. И даже, пора себе честно признаться, – он внутри “Чумо лока дах о”. Дело в том, что человек, давший людям интернет-поисковик Secretex, тот, кого они впоследствии перестали считать человеком и назвали Князем мира сего, – это я.
Еще минут пятнадцать после того, как экраны погасли, я продолжал стенать, рвать на себе волосы и до крови царапать побелевшие, холодные руки. Я занимался бы этим малоприятным занятием и дальше – обычно острая фаза раскаяния занимает у меня часа полтора. Но в этот раз я увидел Капитана Немо. И не на экране, где я вижу его ежедневно, а вживую, в прямоугольном проеме, внезапно образовавшемся в стенах моей экранной темницы. Так близко я не видел его целую вечность. От шока я перестал стенать и с телячьим восторгом уставился на сошедшее с небес божество.
Капитан был в прямом смысле капитаном. По крайней мере, так к нему обращались на нашем скорбном авианесущем судне. О том, что он Немо, без обиняков сообщал бронзовый бейджик на его красивой песочно-болотного цвета форме. Конечно, там было написано не Немо, а Nо name, но ассоциации это вызывало однозначные. А еще у него единственного было лицо. Все остальные носили глухие черные маски с прорезями для глаз и губ. Трудно испытывать какие-нибудь чувства к маскам, но тем сильнее оказывается симпатия к единственному лицу, которое видишь. И привлекательному, между прочим, лицу – глазастому такому, с четкой линией губ и волевым массивным подбородком. А эти печаль и всепонимающая мудрость во взгляде серых, слегка навыкате глаз? Да за одни глаза можно отдать такому человеку душу! Я и отдал, но, как выяснилось, она ему была без надобности. Или ее у меня просто не оказалось… К счастью, в глубине моей, по всей видимости, отсутствующей души сохранилось несколько капель так называемого здравого смысла. И они шептали мне, что любовь к Капитану – это всего лишь следствие усердной работы аналитиков сил добра и порядка. Узнали они каким-то образом, что “Двадцать тысяч лье под водой” – моя любимая с детства книга, подобрали агента похожего типажа – и вуаля, возникли сначала симпатия, потом привязанность, после любовь, а там и благодать с экстазом. Мне в принципе до фонаря, в моем нынешнем положении так мало радости, что любая сгодится. Капитан ее еще и усилил – подошел ко мне, стоящему на коленях и позорно хлюпающему носом, одной рукой приобнял за плечи, а другой погладил по волосам.