— Ты убьешь свою дочь? — невозмутимо произнесла мадам Шокотье.
— Нет, — отмахнулась я. — Пусть эта мелкая бестия живет пока. В конце концов, она так сильно на меня похожа…
— Что есть, то есть, — вставила свое слово старая дракайна.
— Так вот, — продолжила я. — Если Ариман все же потащит меня в храм, чтобы расторгнуть наш союз, то перед самим алтарем я не дам ему на то согласие. Правителя скрутит неимоверная боль. Вот как раз в этот самый момент я и воспользуюсь своим прекрасным кинжалом, который усыпит его навсегда!
— Тебя казнят за убийство правителя, девочка моя! — забеспокоилась мадам Шокотье.
— А кто сказал, что будет убийство? — захлопала я невинно ресницами. — Кинжала не будет видно, няня. И следа от раны тоже, впрочем, как и крови. Со стороны будет похоже, что правитель просто не справился с болью от расторжения брака и выпустил свою душу. Вот и все. Главное, чтобы никто не вытащил небольшую рукоятку, которая будет торчать из груди моего муженька. Но так как она невидима, то беспокоиться не о чем. Я прослежу, чтобы к нему ни одна душа не смогла подойти! После смерти правителя я займу его место и воспитаю свою дочь сама! Так, как захочу! В крайнем случае, Алисию всегда можно сбагрить, заключая выгодный союз с соседним государством. Например, с гномами…
— Они же мерзкие! — скривилась няня.
— Зато богатые! — хмыкнула я, с каждой секундой убеждаясь в правоте своих задуманных действий.
52. Тревожное предчувствие
Ариман
В этот раз казнь прошла для меня менее переживательно. Наверное, потому, что всеми мыслями я в данный момент находился возле Катарины и Алисии. Меня не покидало плохое предчувствие, или я настолько сильно переживал, что не мог найти себе места.
Всех виновных удалось сжечь за два подхода. Площадь полыхала огнем правосудия. Крики и хрипы предателей ласкали слух, как ни странно. Народ толпился возле обложенного огромными булыжниками круга, не упуская ни одного моего движения и слова. Они наблюдали. Кто-то ликовал, я отчетливо это ощущал. Кто-то, наоборот, печально вздыхал, утирая рукавом слезы. Мне не хотелось разбираться, отчего драконы испытывают столь разные эмоции. Ведь если среди них имеются те, кто чувствуют жалость к приговоренным на смерть, то значит, они были знакомы достаточно близко, или ещё хуже — являются их родственниками. А это потенциальные враги, которые в будущем могут осмелиться на отмщение, не заботясь о своей дальнейшей жизни.
Я считал, что всё делаю правильно. Виновен — получи по заслугам. Далеко не каждый приговаривался к смерти. Лишь те, кто действительно перешёл все рамки дозволенного. Я справедлив и никогда не иду на поводу у своих эмоций, отталкиваясь прежде всего от здравого рассудка, и мой народ это знал. Поэтому все же меня не покидала надежда, что никаких покушений и пакостей после этой показательной казни не последует. Да и если быть честным, то кишка у них тонка пойти против самого правителя черных драконов. Моя сила огромна. Ни один живущий в этом мире дракон не переплюнет мой магический резерв. Так что беспокоиться не о чем!