Когда Роман, в сопровождении начальства, вернулся на своё рабочее место, ассистент, догадавшись, что доктор сделал, неожиданно бросился на него с ампутационным ножом и успел воткнуть лезвие в правый глаз, прежде чем «ГМО» его обезвредил. Как это произошло, Кафтырёв уже не видел, он помнил только собственную адскую боль, ужас, потоки крови на лице и страх смерти.
От шока он потерял сознание и очнулся, когда Всеволод легко, словно ребёнка, нёс его на руках. Боли в изувеченном глазу не чувствовалось, наверное, его накачали обезболивающим. Голова была обмотана бинтами, Роман ничего не видел, но слышал хруст веток, крики птиц и шелест листвы, лица касался свежий ветер, пахло травой и грибами. Ни шума машин, ни голосов, похоже, они были где-то на природе. В лесу? — догадался он и подумал, что его зачем-то несут на ту самую базу, о которой говорил ассистент. От размеренной поступи Всеволода Романа укачало, он провалился в полудрёму и очнулся, когда тот положил его на что-то прохладное и твёрдое. Земля?! — удивился Кафтырёв, почувствовав ладонями влажные комочки грунта. Он вытянул руки в стороны и, наткнувшись на стенки с торчавшими из них корнями, тут же покрылся холодным липким потом.
— Могила? — в ужасе прошептал он.
— Лежи, не дёргайся! — велел Всеволод и зашуршал чем-то непонятным, отчего на шею Романа посыпалась земля — его хоронили заживо!
— Нет!! — заорал он и попытался вскочить, но «ГМО» грубо толкнул его обратно, придавив грудь коленом.
— Нет, не надо, пожалуйста! Я же ничего не сделал, я доложил, я…
— Заткнись, работать мешаешь!
В локтевой сгиб что-то впилось, и Роман потерял возможность двигаться. Колено отпустило его грудь, снова раздалось шуршание и на руки посыпались мелкие крошки земли — похоже, Всеволод вылезал из ямы. «Не убивайте, я ещё могу быть полезен!» — хотел прокричать Кафтырёв, но способность говорить и вообще издавать какие-либо звуки тоже пропала. Остался только животный ужас от мысли, что сейчас лопата за лопатой начнёт падать земля, пока не погребёт его под собой, лишая воздуха, и Роман умрёт в страшных мучениях.
Он внутренне сжался, ожидая удара комков в грудь или в лицо, но вместо этого по телу поползло что-то холодное, скользкое, гибкое. Змеи?! О господи, да за что?!
— Ничего не бойся! — раздался сверху голос Всеволода. — Просто расслабься и жди — всё будет нормально.
Змеи — нет, скорее змейки или змеёныши, ибо были они тонкие и юркие, — шмыгнули под одежду и заструились по рукам, груди, шее и подбородку. Когда они проникли под повязку, Роман, если б мог, забился и завопил бы как сумасшедший, но ни одна мышца по-прежнему его не слушалась, так что оставалось только лежать, не в силах противиться тому, как змейки залезают в нос, рот, уши. Кафтырёву казалось, они ползут по его мозгу, среди извилин, чёрными ручейками стекаясь изнутри прямо к раскуроченному глазу.