— Ничего, если знать, кто виноват и где искать, то и свидетели настоящие найдутся, и допросы куда как живее пойдут.
— Всё, что я рассказала — чистая правда, Иван Игнатьевич, не сомневайтесь!
— Ладно, давай пропуск.
— Вот.
Следователь поставил свою подпись и, протянув бумажку Вере, спросил:
— Скажи, пожалуйста, а ты вот болезни опасные сразу видишь? Всегда?
— Нет, — покачала она головой, мельком глянув на свой браслет. — Сейчас я вообще приспособилась почти ничего не замечать.
— Да? — Васильков внимательно посмотрел на неё поверх очков. — Почему?
— Чтобы не увидеть чего-нибудь лишнее. Когда роешься в чужом св… организме, попадаются не только болезни, но и всё остальное, иногда очень личное… стыдное… Короче, это как за голым человеком подглядывать, понимаете?
Следователь задумчиво кивнул.
— В общем, я стараюсь не лезть к людям без спроса… а что?
— Да так… — он замялся, потом всё же продолжил: — Жена настаивает, чтобы я в больницу в ближайшее время лёг, боится после того инфаркта. А мне сейчас это, ну, совсем не в кассу! Хотя бы месячишко ещё — закрыть самое срочное, а уж потом…
— Иван Игнатьевич, сегодня-завтра прямой опасности для вашей жизни точно нет, — сказала Вера, не уточняя, что давно уже проверила это по собственному почину, ещё когда они шли к допросной. — Хотите, посмотрю подробнее!
Она нажала пять заветных точек — со стороны это выглядело, будто она просто поправляет браслет.
— Обещаю сосредоточиться только на здоровье, а если что другое случайно вылезет — постараюсь сразу же забыть.
— А конвульсий не будет?
— Не будет! Это точно.
— Хорошо, — пожевав губами, решился следователь. — Давай, как ты сказала… если не трудно.
Сунув браслет в карман, она аккуратно совместила светаки, мгновенно погрузившись в череду событий и дел: служебных, домашних, личных — жизнь следователя отличалась насыщенностью и, среди всех забот, беспокойство о собственном здоровье было задвинуто в самый дальний угол. Вера внимательно вглядывалась в потоки, выискивая тёмные пятна, относившиеся исключительно к здоровью, и честно старалась избегать любой информации о расследованиях, как вдруг, когда она уже собиралась отлепиться от чужого светака, перед носом вдруг вспыхнул образ, который заставил её потрясённо застыть.
— Вера? — видно, уловив на её лице замешательство, позвал Иван Игнатьевич.
— Да? — она разлепила светаки, подавив острое желание немедленно зарыться во все расследования Василькова, чтобы вычленить любую инфу, связанную с этим образом.
— У меня что-то сильно не в порядке?
— Сердце… — Вера с трудом собралась с мыслями, — сердце по-прежнему ваша основная проблема, но пока всё стабильно. Вам, конечно, надо в больницу, но не прям срочно.