Фрейденберг был явно смущен:
– Он… я не знаю, миссис Оливье.
– Мисс Вивьен Ли, пожалуйста, мы договорились с Ларри, что я оставлю свое имя. Так где он?
– Он… если появится необходимость, я смогу сообщить ему…
– Думаю, не стоит, пусть сэр Лоуренс отдыхает. Сколько дней я здесь и кто еще знает о моем пребывании?
– Мы никому не сообщали, – пробормотал доктор, игнорируя вопрос о сроке. Ясно, значит, давно. То, что не сообщали, очень плохо, в таком случае меня можно держать здесь до бесконечности. Нужно срочно придумать, как вынудить их позвать хоть кого-то.
– Я чувствую себя хорошо, ничего не болит, покусать никого не хочется… Я могла бы покинуть ваше замечательное заведение?
– О, нет-нет!
– Почему? Я не сумасшедшая и вполне здорова. – Я старалась не дать ему вставить слово. – Что я должна сделать или сказать, чтобы вы убедились, что это так? Сосчитать пуговицы на вашем халате? Повторить всю таблицу умножения задом наперед? Прочитать сонет Шекспира? Скажите какой, я прочту.
– Вы помните, что произошло и как вы сюда прибыли?
Наши глаза встретились, я выдержала его внимательный, испытующий взгляд и солгала:
– Нет. Но это неважно. Я знаю, что приступ прошел и со мной все в порядке. Я подпишу любые чеки на оплату лечения и отправлюсь домой в «Нотли».
Он понял, что я лгу, и понял, что вижу его понимание.
– Боюсь, это невозможно.
– Почему? Или сэр Лоуренс снова дал разрешение на применение электрошока? В этом нет необходимости, я полагаю, вы не возьмете на себя ответственность за применение зверского метода к той, которой он вовсе не нужен.
– Почему вы проснулись?
– А я должна была умереть? Как-то не случилось… Я жива, а потому хочу привести себя в порядок и отправиться домой. Я вам благодарна за выведение меня из приступа и обещаю щадить себя и не перетруждаться, чтобы не возник новый. Доктор, поверьте, все случилось из-за слишком тяжелых съемок на Цейлоне, мне нельзя было туда ехать из-за моего туберкулеза…
– Из-за чего?!
Похоже, он не знал о туберкулезе.
– У меня туберкулез, а что это меняет?
Снова смущение:
– Нет, ничего… Хотя меняет. Вам понижали температуру тела, обкладывая льдом. Очевидно, этого не стоило делать, если легкие больны.
– Сэр Лоуренс знал?
– Да, но он не сказал о ваших легких.
Я едва сдержалась, чтобы не закричать: «Еще бы!» Но говорить этого нельзя…
– Полагаю, сэр Лоуренс был слишком взволнован моим приступом. Пусть сэр Лоуренс отдыхает, позвоните, пожалуйста, моей матери миссис Гертруде Хартли или моему первому супругу мистеру Ли Холману. Его телефон нетрудно найти в справочнике, Ли юрист. Как видите, меня есть кому забрать из больницы и без сэра Лоуренса.