— Я не знаю этого наверняка, потому что он никогда не объяснял свои рассуждения в тех частях дневника, которые мы можем прочитать. Пока я не столкнулась с его «испанским», мне и в голову не приходило, что может существовать другой язык! И каким бы разумным это ни казалось ему в то время, его решение использовать это привело к тому, что даже члены сестринства разделились по крайней мере по нескольким пунктам.
— О? — Мерлин наклонил голову, и Эйва улыбнулась более чем едко.
— Некоторые из нас, включая меня, истолковали отрывок, в котором он записал свое решение начать использовать «испанский», чтобы предположить, что оно пришло из какого-то времени или места, предшествовавшего Сотворению Мира. В сочетании с несколькими другими загадочными ссылками это можно было почти прочитать как утверждение, что все Адамы и Евы были… где-то в другом месте до того, как появился Сейфхолд.
Ее темные глаза внезапно стали очень пристальными, сверля его, как два лезвия, но она продолжала спокойно, почти спокойно.
— Даже те из нас, кто читает это таким образом, разделились во мнениях о том, где могло быть это «где-то еще». Большинство из нас интерпретирует это как доказательство того, что даже архангел не мог создать душу — что Сам Бог должен быть единственным Творцом в этом смысле — и что все эти Адамы и Евы были с Ним, пока архангелы готовили мир, в котором они будут жить. Но многие из нас думают, что с таким же успехом он мог бы иметь в виду, что Адамы и Евы жили и дышали в совершенно другом мире, и что Бог и архангелы привели их сюда из этого другого мира, вместо того, чтобы сначала дать им жизнь в День Творения. Это существенное различие, и я часто думала, что мы могли бы найти ответ на него, если бы он написал «испанские» части на чем-то, что мы могли бы прочитать. Или, — добавила она, приподняв обе брови, — что, во всяком случае, могла читать община сестер.
— Я мог бы кое-что попробовать, — медленно признал он. — Не могу обещать результат. И вам придется доверить мне дневник — или, во всяком случае, его подлинную копию.
— Либо мы в конце концов будем очень доверять друг другу, Мерлин, — сказала она, — либо для кого-то это закончится очень плохо.
Она казалась необычайно спокойной для женщины, которая уже признала, что «сестры святого Коди» — кем бы они, черт возьми, ни были — убили неизвестное количество молодых женщин, чтобы сохранить свою тайну. С другой стороны, если они завербовали ее, когда ей было всего пятнадцать, она провела в этом сестринстве больше тридцати пяти лет — тридцать два стандартных года.