Она шла дальше, по центру города, в старом шерстяном пальто, в черных сапогах. Веял легкий ветерок, но день был теплый, и Салли, одетой не по погоде, стало жарко; она скинула на руку пальто. Солнышко прогревало ее сквозь платье, припекало, пробирало до костей. Салли шла с таким ощущением, что словно бы воскресает из мертвых, и, возвращаясь в мир живых, все в нем воспринимала обостренно: прикосновение ветерка к коже, мошкару, что роилась в воздухе, запахи, исходящие от земли и молодой листвы, прелесть зелени и голубизны. Первый раз в кои-то веки ей подумалось, как славно будет вновь заговорить, почитать дочкам сказки перед сном, разучивать с ними стишки, называть им весенние первоцветы: аризему, ландыш, сине-лиловый гиацинт. И еще тот беленький, как там его, колокольчик, – тут Салли, сама не зная почему, свернула налево, на улицу Эндикотт, ведущую к парку.
В этом парке был пруд – полновластное владение четы довольно-таки противных лебедей, – была детская площадка с качелями и горкой и зеленое поле, на котором ребята постарше проводили футбольные матчи и баскетбольные игры, которые затягивались дотемна. До Салли доносились голоса играющих детей, и она прибавила шаг. Щеки у нее разрумянились, длинные черные волосы лентой развевались позади, – к собственному изумлению, она вспомнила, что все еще молода. Она собиралась пойти по дорожке, ведущей к пруду, но, увидев впереди чугунную скамью, остановилась. На скамье, следуя ежедневному своему обыкновению, сидели тетушки. Салли в голову не приходило поинтересоваться, чем они занимают детей весь день, когда она сама, не в силах выбраться из-под одеяла, лежит в постели, пока до ее подушки не дотянутся долгие вечерние тени.
На сегодняшнюю прогулку тетушки взяли с собой вязанье. Они вязали из черной тончайшей шерсти покрывало на кроватку Кайли, такое мягонькое, что под ним девочке непременно будут сниться черные ягнята на лугу. Рядом с тетушками, чинно скрестив ноги, сидела Антония. Кайли посадили на травку, там она и оставалась, не меняя положения. Вся компания была в черных шерстяных пальто, лица у всех в предзакатном освещении имели землистый оттенок. Ярким пятном выделялись на солнце рыжие волосы Антонии, такого насыщенного, необычного цвета, каких, казалось, от природы не бывает. Тетушки не переговаривались друг с другом, девочки явно ни во что не играли. В том, чтобы дать им попрыгать через веревочку или поиграть в мячик, тетушки не видели смысла. Такого рода занятия, считали они, пустая трата времени. Лучше понаблюдать, что происходит вокруг. Сидеть себе, смотреть на лебедей, на синее небо, на других ребят, что носятся с криками и смехом, играя в кикбол и салочки. Лучше учиться быть тихой, словно мышка. Сосредоточиться, пока не станешь неслышной, как паучок, который пробирается сквозь былинки.