– Вы хотите сказать, что я скопировал чужую партитуру? Вы такой знаток? – кипятился Касболд.
Энджел повел себя абсолютно неожиданно – наверняка общество ждало от него либо некоего выпада, либо смиренных извинений, только не объяснений и не оправдания для Касболда.
– Простите еще раз. Я не говорил такого. Но иногда, если слышал музыку когда-то давно, она западал в душу… В какой-то момент она просто сама выливается на бумагу. Со мной такое случалось. Я уверен, что вы бы и сами, барон, заметили это, если бы не спешили так передать партитуру исполнителям.
Барон покраснел еще больше, но потом все же взял себя в руки:
– Дайте взглянуть еще раз.
Энджел протянул ему листки партитуры.
Молчание продолжалось пару минут.
– Что ж, вы спасли мое доброе имя, – проговорил наконец композитор. Судя по всему, он был человеком честным и справедливым и умел признавать свои ошибки, когда в полной мере осознавал, что не прав. – И я вам благодарен. Не представляю, как бы пережил, если бы кто-либо указал мне на мою оплошность, невольную, конечно же, в день премьеры.
– Не стоит благодарности, – поклонился Энджел. Его порадовала реакция барона. – И если вы хотите знать мое мнение, то та пара фраз, что проскользнула здесь и здесь… из нее можно развить прекрасную тему.
Что-то бормоча, композитор вернулся за клавесин, сыграл раз, другой, потом повторил отрывки, так и сяк… Все следили за ним с неослабным вниманием, и Энджел тоже чувствовал себя заключенным в кольцо взглядов. И через десять минут многострадальный финал был готов.
– А он действительно очень талантлив, – проговорила леди Кассандра, подходя к Энджелу.
– Несомненно, – вежливо отозвался он. Пылкие взгляды подруги Лаис не укрылись от его внимания. Он осознавал, по какой тонкой грани ходит. Сам виноват.
Леди ослепительно улыбнулась, но тут подошла Лаис и увлекла подругу в сторону.
Энджел вздохнул с облегчением, только, как оказалось, рано.
– Мистер, – прошипел ему в спину молодой человек, до этого прятавшийся в углу. – Меня зовут лорд Фидж. И мне совершенно не нравится, как на вас смотрит леди Фитчетт.
– Леди может смотреть на меня так, как пожелает, – парировал Фламбар, сообразив, куда клонит юнец.
– Тогда я сделаю так, что ей не придется больше на вас смотреть!
– К вашим услугам, – процедил Энджел. Неожиданно ему захотелось проучить наглеца.
– Завтра, на закате. На пустыре.
– Великолепно.
Лаис места себе не находила от беспокойства. В шесть часов вечера она вызвала к себе Фламбара, надеясь вместе помузицировать, однако Джейкобс сообщил с сожалением, что учитель фехтования оседлал коня и уехал в неизвестном направлении. Никаких претензий к Энджелу Лаис не имела – в конце концов, фехтовальщик волен распоряжаться свободным временем как пожелает, однако ей не давала покоя одна маленькая деталь. Вчера Лаис была свидетельницей некоего весьма бурного разговора, имевшего место на репетиции, между Энджелом и лордом Фиджем. О чем именно шла речь, графиня не знала, так как стояла слишком далеко, отчитывая Кассандру за недопустимое поведение, однако хорошо разглядела и невозмутимо каменное выражение лица Энджела, и резкие жесты лорда. Неужели эти двое поссорились? А когда мужчины не приходят к согласию, они вынуждены прибегнуть к помощи шпаг. Так, возможно, Энджел сейчас уже мертв?