Вот черт! Черт, черт.
Лаис стиснула руки так, что пальцы побелели, и закусила губу. Все это – пустые догадки. Нужно дождаться, пока Фламбар завершит разговор с гостями – кто они ему? Друзья, преданные вассалы? – и снизойдет до объяснений. Тогда можно будет подумать, как жить дальше. Потому что наследник герцога Девери – это гораздо более безнадежная партия, чем простой учитель фехтования.
Лаис очень долго просидела в беседке и изрядно замерзла. Мысли метались по замкнутому кругу, Энджел все не шел и не шел. Наконец, окончательно закоченев, Лаис встала и побрела в дом. Судя по тому, что ее никто не ищет, слуги благоразумно решили оставить хозяйку в покое. Мудрое решение с их стороны: сейчас Лаис не способна быть снисходительной. Еще накричит на кого-нибудь за ерунду, а потом совесть замучает.
Она вошла в дом через кухню, еле заметно кивнув поварам, почтительно склонившимся перед нею, и поднялась к себе. Элен отсутствовала, однако камин был жарко натоплен, и Лаис, сбросив плащ, устроилась на низенькой скамеечке у огня, протянув к нему озябшие пальцы. Пламя не выгонит холод из сердца, так хоть тело согреет. Через некоторое время графиня немного пришла в себя, дернула за шнурок, призывая служанку, и приказала принести чаю.
Часы пробили три, когда Лаис, подойдя к окну, увидела, что гости уезжают. Она проводила всадников взглядом (Энджела с ними не было, и это могло означать что угодно), вернулась к камину, еще некоторое время посмотрела на пламя, затем вышла из комнаты. Фламбару придется дать объяснения. Кто бы он ни был на самом деле, он пошел на обман, чтобы остаться в Джиллейн-Холле, и Лаис заслуживала по меньшей мере извинений.
В гостиной оказалось пусто. Лаис вздохнула, позвала слуг, чтобы убрали закуски – к ним никто так и не притронулся, хотя вино гости, по всей видимости, пили, – и велела принести шоколад. Изысканное лакомство всегда успокаивало Лаис. Когда приказ был исполнен и слуги ушли, графиня принялась ждать.
Все в доме знают, где она находится. Рано или поздно Фламбар вернется, чтобы поговорить.
Лаис взяла с каминной полки оставленную здесь недавно книгу, полистала ее и отложила – читать не хватало сил. Почему Энджел так поступил? И как она сама не смогла разглядеть под маской фехтовальщика настоящего аристократа? Удивительная способность к лицедейству у мистера Фламбара, понятно, отчего он так хорошо смотрелся в театре. Все эти его «миледи» и «я рад вам служить» – то ли искреннее актерство, то ли утонченное издевательство. Возможно, каждый раз, склоняясь перед Лаис в поклоне, он смеялся над ней. Этакая шутка, забава, о которой затем весело рассказывают приятелям в клубе. Лаис представила, как хохочут мужчины, а Энджел, смеясь, говорит: «Нет, вы только послушайте! Однажды она решила, что может предложить мне дружбу, и предложила – как величайшее благодеяние!» Лаис не хотелось стать объектом насмешек, даже если она об этом никогда не узнает. Если Энджел так поступил с ней, она… В общем, ему придется покинуть дом немедленно.