— Похоже, так, — вздохнул Антон, входя в кабинет и садясь. — Ушёл, Иван Степанович, преступник. Можно сказать, из-под самого носа.
— Ай-яй-яй, — посетовал Дольский, покачав головой. — Выходит, графский клад навсегда утерян?
— Была одна ниточка, — угрюмо кивнул Антон, — но… уплыла в Финляндию. Есть, правда, шанс вернуть беглянку по линии Интерпола, но надежда пока призрачна.
— Беглянку?! Так это была женщина? — изумился Дольский.
— А разве Костя не рассказал?
— Так из него лишнего слова не вытянешь, — махнул рукой Иван Степанович, всё ещё поражённый новостью. — Он больше, знаете ли, с Дашенькой… Это и понятно: дело-то молодое, что ему со стариками воду в ступе толочь.
— Так я пойду, Иван Степанович? — напомнила о себе Аделаида Сергеевна.
— Да, да, душа моя, — встрепенулся Дольский. — Идите и не забудьте проследить, чтобы фарфор упаковывали отдельными коробками в стружку и пенопласт.
Когда помощница Дольского вышла из кабинета, Антон почувствовал облегчение как солдат, которому дали команду «вольно».
— У вас, я вижу, какие-то сборы? — спросил Антон.
— Во Францию экспозицию собираем, — охотно отозвался Дольский. — Помните, к нам француз приезжал?
— Тот, что картину привёз? — уточнил Антон. — Луи Кастор, кажется.
— Верно, тот самый, — подтвердил Дольский. — Мы ещё тогда сговорились, что неплохо бы выставиться в Париже, а третьего дня он прислал письмо с официальным приглашением. С тех пор и носимся, как угорелые. Рук не хватает, а в экспозиции у нас, как-никак, две тысячи экспонатов. Всё нужно упаковать, оформить как полагается. Хорошо, Даша помогает. А теперь, вот, и Костик вернулся.
Только сейчас Антон обратил внимание на директорский стол, сплошь заваленный старинным оружием.
— Ого! — сказал он, подойдя поближе. — Да тут целый арсенал.
— Беда с этим арсеналом, — посетовал Дольский. — На оружие приходится кучу документов визировать. Вот и сижу здесь по ночам, как филин. А что делать: сегодня четверг, а в субботу контейнер пригонят из министерства. Не успеем всё подготовить, скушают вашего покорного слугу с косточками и потрошками.
Антон взял со стола наган и взвесил в руке. Пожалуй, тяжеловат. В барабане тускло блеснули гильзы.
— Патроны холостые, — заверил Дольский, по-своему поняв взгляд следователя.
— Всегда мечтал подержать в руках оружие революции, — сказал Антон, с сожалением возвращая наган на место. — Неужели всё это в рабочем состоянии?
— Разумеется, — пожал плечами Дольский. — У нас, батенька, даже пистоль семнадцатого века, и та исправна. Где же она? А, вот!
Дольский извлёк из груды оружия длинный старинный пистолет, смутно напоминающий кулацкий обрез времён продразвёрстки.