— Луиза! Луиза! — послышалось неподалеку ожесточённое шипение.
Светловолосая девушка из первого ряда неуверенно повернулась на зов. Три пары рук зазывно махали ей из кустов живой изгороди.
Девушка осторожно огляделась, подобрала сумочку и аккуратно выбралась из рядов.
— Можешь нам помочь? — без предисловий начала Даша, увлекая гостью в тень. — Скажи, ты моё выступление снимала?
Луиза обрадованно закивала.
— Меня Даша зовут, а это Мэрил и Бен, — ткнула Даша в друзей пальцем. — Можешь показать запись?
Луиза опять с готовностью кивнула.
В записи Луизы привидение было ещё более расплывчатым, но в том, что оно, действительно, было, не оставалось никаких сомнений.
— Я думала, это спектакль, — улыбнулась Луиза. — Это было так… таинственно…
— В том-то и дело, что нет! Пошли подальше, сейчас расскажем…
Молодёжь, теперь уже вчетвером, дружно помчалась прочь от сцены. Вслед им неслось:
— О, сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя…
— В двух словах, так, — начала Маша, когда молодые люди уединились на скамеечке перед замком. — Здешняя графиня влюбилась в садовника. Соединиться им не удалось, и она утопилась в пруду.
— Вот в этом пруду, — уточнила Даша, мотнув волосами в сторону сцены.
— И вот в этого садовника? — спросила Луиза зачарованно. — Который… тут ходит?..
— Да нет, это Данилыч, — отмахнулась Даша. — Ну, в своего садовника, того… восемнадцатого века, — она мотнула волосами в другую сторону. — Вот. И с тех пор по легенде графиня выходит из пруда. Ну, и таскается тут. Но я здесь, в этом месте, выросла! — горячо запротестовала она. — Никаких графинь тут не было никогда! Враки это всё!
— Не всем дано видеть тонкие миры, — значительно заметила Маша.
— Мэрил, прекрати! Не слушай её, — Даша взяла Луизу за руку. — Короче, это кто-то дурит. Надо их поймать и в крапиву носом натыкать. Дедушка за порядок и дисциплину бьётся-бьётся, а эти… Хочешь с нами расследовать этих придурков?
По загоревшимся глазам гостьи из Франции было видно, что придурков она готова расследовать хоть сейчас.
Завтрак был поздним и разительно отличался от праздничного ужина. Желающих съесть что-то питательное было немного. Официантки подносили молчаливым, измученным похмельем гостям кофе и минералку. Музыку не включали по настоятельной просьбе завтракающих, а в деревню после короткого совещания отправили делегацию за самогоном.
Вышел к завтраку и Кастор с внучкой. Он вежливо поздоровался с публикой и заказал кофе. Был он бледен, и оба были явно чем-то встревожены. Всевидящий Громов, соорудив на лице сострадательную улыбку, поспешил к французам.