Шелапутников сделал эффектную паузу и продолжил, понизив голос до зловещего шёпота:
— Женщина рассмеялась и протянула руки. Я хотел бежать и не мог. Ноги не слушались меня…
— Ещё бы! — глумливо подхватил Хвастов. — Ты вчера, Игорёк не меньше литра на грудь принял. Как ты вообще-то до дома дошёл?
На Хвастова возмущённо зашикали, драматург дождался полного посрамления обидчика, прочистил горло и продолжил зловеще:
— Она прошла сквозь меня и опалила таким холодом, что сердце моё остановилось. — Рассказчик приложил руку к сердцу и очень талантливо показал, как оно остановилось. — Когда я очнулся, её уже не было, — закончил он. — Лишь дорожка, по которой она прошла, искрилась инеем.
Шелапутников повёл рукой в сторону пруда, и слушатели послушно повернули головы, но никакой дорожки, покрытой инеем, не увидели.
— Куда ж она делась? — спросил кто-то с почти религиозным испугом.
— Растаяла, — убеждённо ответил драматург, доставая платок и вытирая лоб. — Как сон, как утренний туман.
— Да что же это такое! — раздался в обескураженной тишине голос Посадовой. — Как дети малые, ей-богу… У меня на студии ученики этим сказкам уж не верят. А тут взрослые люди уши развесили…
— Да кто-нибудь может, наконец, внятно рассказать! — вмешалась Татьяна Яковлевна Гордеева, директор художественного музея. — Я только и слышу эти два дня, что о привидении. О Чехове уже и речи не идут, одно привидение у всех на уме. С какого перепугу-то оно сюда затесалось в такую кучу народа, не пойму…
— Мэрил, выручай, — тревожно зашептала Даша на ухо подруги. — Сейчас все дознаются, что от меня пошло, тогда всё, деда инфаркт хватит, ещё и практику не подпишет. Скажет, ерундой всякой занимаюсь…
— Это тебе-то не подпишет, — зашипела в ответ Маша. — Вот тебе-то как раз не о чем беспокоиться…
— Всё равно, выручай! — засверкала глазами Даша. — Меня вообще не должно быть в этой истории! А ты хорошо умеешь декламировать. Давай!
Она выпихнула подругу в первые ряды и встала за её спиной, чтобы та не сбежала. Маша поправила волосы.
— Это же не просто привидение, это дух графини, — значительно и медленно произнесла она, грамотно собирая внимание на себя. — У этого замка есть старинное предание. Оно хранится так же бережно, как письма ушедших людей…
— Ах, предание, ну, это другое дело, — отозвалась Татьяна Яковлевна. — Саша, Саша! — позвала она Посадову, — Иди сюда, мы сейчас всё узнаем. Рассказывайте, деточка, — кивнула она, усаживаясь.
— Это случилось много лет назад… — проникновенно начала Маша.
Слушатели притихли. Подошла Посадова со своим зонтиком, тоже села слушать. Легендой заинтересовались и поэты, пораскрывали блокноты. Наступил Машин звёздный час. Где-то в закоулках её сознания уже мелькали обрывки будущей поэмы, поэтому она принялась за повествование особенно вдохновенно.