— Х-хоршо… Обзательно п… передам… Извините… — успокаиваясь, сказал он суровому полковнику, проглатывая на ходу некоторые лишние буквы.
Каменная глыба с его сердца отвалилась, но из тела так не выпала, застряв где-то в районе трусливых пяток. Мысли пришли в порядок. Теперь Максим рассмотрел, что это никакой не вестник смерти, как он вообразил. Обычный человек, но с необычной внешностью.
Еремин был одет в черный кожаный до пола плащ, из-под которого выглядывали носки начищенных черных ботинок. На руках перчатки такого же цвета и скрывающие глаза солнечные очки. В их линзах замерло отражение Максима в искаженном до неприглядности виде.
Сейчас юноша походил на лабораторную мышь, которая сбежала из клетки и в первый раз в жизни увидела кота. Такого большого, пушистого. С открытой пастью, полной острых зубов.
— Тогда, раз мы все выяснили, продолжим, — проговорил полковник монотонным голосом.
Еремин снял очки, стянул перчатки и уставился в глаза Максима гипнотическим взглядом. Зрачки мужчины расширились до предела, отчего казались абсолютно черными.
Юноша сразу же узнал этот пугающий взгляд. Совсем недавно он был спрятан за тонированными стеклами автомобиля. Теперь он видел его вживую, в полуметре от себя.
— Ты любишь фрукты?
— Да…
— А родителей и бабушку?
— Да…
— А себя?
— Да…
— Ты можешь мне верить или не верить… — прикасаясь руками к волосам паренька, бормотал он, задавая странные вопросы.
Окружающее Максима пространство теперь стекалось ручьями перемешанных красок в большие немигающие глаза мужчины, словно в воронку водоворота. Объекты превращались в бесцветных призраков и постепенно исчезали.
Движения безжизненных губ полковника то ускорялись, то замедлялись. Они подчинялись импульсам сопротивляющегося времени. Ведь оно сжималось, словно в тисках, под гнетом слов темного человека.
— Когда будет полная луна…
Парень видел теперь только глаза, разрисованные жирными кровавыми капиллярами. Он почти перестал различать сумбурную речь, хватая лишь обрывки бессмысленных фраз…
— … без жалости… последний… детей… тридцать… себе…
— Один, два, три…
— Зачем ты считаешь, Максим? — ворвалась фраза в непроглядный туман обреченного сознания юноши.
— Вы просили тридцать, я считаю…
— Прекрати и запоминай! Ты можешь доверять мне или не доверять… Должен…
Время умерло… Еще совсем молодым… Мир ограничивался теперь контуром пульсирующего черного зрачка, сжимающегося в точку.
Душераздирающий крик с неимоверным усилием вырвался из окаменевших губ Максима, разломив их на кусочки… Пульс времени дернулся, и реальность развернулась вновь…