Макс даже не моргал, поэтому, когда он смог заговорить, казалось, что делает он это с огромным усилием:
– Повтори.
– Нет, серьезно, и я бы лучше не придумал. – Рейн же, наоборот, заговорил с такой охотой, словно утраченная братом способность изъясняться перешла к нему. – Как минимум нарушен режим содержания заключенного, а это пересмотр досрочного освобождения. И дальше главное, что скажет она. – Не оборачиваясь, он махнул рукой в направлении Яры. – И сказать она может что угодно – да хоть то, что я ее изнасиловал, – потому что никто ничего не видел, а мои слова после ее не будут уже значить ровным счетом ничего. И вот, вместо отмены досрочного у меня еще и новый срок! Отличный ход, егерь Тенёв!
Выслушав брата, Макс произнес только:
– Уходи. Сейчас же.
– Куда же я пойду? У меня комендантский час. – Рейн, кажется, развернулся во всю силу удовольствия, которое испытывал от ситуации и самого себя. – К тому же вся одежда, какая у меня есть, сохнет в моей новой комнате.
Гнев сдавил горло Макса.
– У тебя здесь нет комнаты.
– Есть. Может, не целая, и вряд ли я сейчас смогу найти этому подтверждение в кармане своего воображаемого костюма, – Рейн похлопал себя по ребрам свободной рукой, – но эта квартира такая же твоя, как и моя.
В несколько больших шагов Макс оказался рядом с ним и, заломив руку, вытолкнул с кухни. Рейн смеялся, даже не сопротивляясь.
– Если ты сейчас же не исчезнешь, будешь ночевать в таком виде вместе с бандой Чевского. – Голос Макса до того исказила злость, что он стал звучать с тем же хриплым рычанием, что и у брата.
– За то, что я пришел к себе домой? Ты точно спятил. – Согнувшись под его железной хваткой, Рейн давился рваным смехом.
– Выяснится это только завтра.
– Пока я тебя ждал, мне было нечем заняться, и я посмотрел дело, которое тебе дали. – Рейн недолго взвешивал за и против. – Боюсь, если сегодня мне не удастся поспать в мягкой кровати, я потеряю аппетит бескорыстно помочь тебе поймать Сагу.
– Хочется услышать какие-то подтверждения, – спокойнее, но с тем же раздражением сказал Макс и ненадолго исчез из поля зрения. Вернувшись, он бросил брату серые спортивные штаны. – Надень.
– Мои слова, как и тот факт, что ты – кретин, в подтверждениях не нуждаются. Так уж меня воспитали. – У Рейна была удивительная способность колоть не только взглядом, но и интонациями.
– Особенно приятно услышать это от тебя лишний раз, – вставил Макс.
– Но раз ты настаиваешь. Пять лет назад Папаню Чевского с грязью мешали, а Сага уже работала сама по себе.
Рейн надел штаны и влез на спинку дивана, держа бутылку между широко раздвинутыми ногами. Жестокая улыбка, обнажающая заостренные клыки, не исчезала с его лица. Макс, как коршун, стоял рядом.