– Знаешь, в чем еще разница между нами, кроме твоих хваленых крыльев? Даже если бы на площади было тело Руак’Маара, я все равно никогда не поверил бы, что Яра умерла. Не только из-за того, что какое-то время чувствовал ее, когда стихия уже исчезла, а потому, что только из-за нее я понял, что хочу вылезти из сырой ямы, в которой оказался по своей воле. Это как заново родиться. Все вокруг сдавило тебя, и ты готов протиснуться вперед, несмотря на боль и страх, а там – по ту сторону темной дыры, из которой ты вылезешь, – ждет новая жизнь. Даже если я больше никогда ее не увижу и не узнаю, что произошло на самом деле, я не поверю, ведь это чувство невозможно похоронить.
После услышанного Макс смотрел ему вслед и не сразу смог заговорить:
– Ты признался ей, что любишь?
– Признание в любви, – задумался Дэн и мрачно ухмыльнулся. – Что это вообще такое? Признаются в преступлениях, а о любви говорят. Нам же и говорить было не нужно.
Слова брата прозвучали не только обдуманно, но легко и откровенно. Максу не составило труда усвоить их, как и то, что ему самому ответить на это было нечего.
– Крыльев больше нет, – только и сказал он, а остаток пути они шли, сохраняя тишину.
Лоренс впервые видел Вайтари своими глазами. Это было не просто яркое воспоминание, заново обретшее место в памяти, а настоящая плоть, сила и гнев. По его белой матовой коже текла густая красная кровь, сочащаяся из множества ран, полученных в бою с Руак’Мааром, но он, будто величественная статуя, не замечал источавших ее рвов на собственном теле. Оцепеневший Лоренс ощущал растущую боль от магии энтера и восхищение от его силы. Смотря на него, он боялся сказать и слово. Казалось, ледяной взгляд черных глаз Вайтари заставит даже слишком громкий вздох застыть в глотке и задушит насмерть. Сейчас этот взгляд вонзился во мрак в том месте, где недавно бушевала стихия. Когда черные глаза исследуют черноту, кажется, что они видят куда больше человеческих.
– Ты дал им уйти, – с покорностью проговорила Гремори, а ее слова как будто сопровождала едва слышная встревоженная трель. Дьяволица стояла, опустив лицо в тень бесформенного капюшона.
– Ты – виеса! – Резким движением энтер сорвал с нее чадру. Мраморные пальцы сжали черную ткань и швырнули в сторону. – Ты стоишь дюжину таких, как они! – Теперь перед Лоренсом была нагая женщина. Черные волосы каскадом кудрей ниспадали до бедер, скрывая грудь и бросая тени на ее красивое лицо. В этих тенях он уловил туманное движение. – Скажи мне, почему они смогли уйти? – Энтер махнул рукой, указывая на тело Матильды, лежащее рядом с ней. – И почему дочь Морзу мертва?