— Кстати, одна из моих любимых книг о человеке, который совершил преступление, а потом долго переживал об этом. В конце— концов он рассказал об этом на исповеди, а патер велел ему идти к властям и покаяться в совершенном злодеянии. Человек покаялся и ему стало легче.
— А когда повесили, стало совсем легко, — заключил я.
— Юджин, ну почему ты такой несерьезный? — снова возмутилась Кэйтрин.
— А как быть серьезным, если лежишь в постели с красивой девушкой и разговариваешь с ней о философии?
Я ожидал, что сейчас мы начнем говорить о других вещах, не связанных с моими университетскими приятелями, но нет.
— Ты и в самом деле был знаком со Спидекуром? — с легким придыханием в голосе поинтересовалась Кэйтрин. — И каков он из себя?
— Мы учились с ним в одном университете. А внешне… Невысокого роста, толстая задница, лицо вытянуто, брови как бы вразлет, маленький носик. Из — за этого его и прозвали енотом, да и имя подходящее, — начал я. Что бы еще вспомнить? Увы, ничего дельного в голову не приходило.
Тут я задумался. Действительно, в бытность нашу студентами, Енот любил выпить. А сам — то я хоть раз проносил мимо рта? И что теперь? Вот уже двадцать с лишним лет считаюсь самым странным — непьющим! — наемником во всех землях Швабсонии, а кроме нее и прилегающих королевствах и герцогствах. Почему бы Спидекуру не сделать то же самое, что сумел сделать я?
— Все великие люди с недостатками, — заявила вдруг Кэйтрин. — Говорят, Платон и Сократ были мужеложцами, Александр Македонский страдал эпилепсией, а великий поэт Данри убийца и вор.
— Вот — вот, — усмехнулся я. — Если уж великим можно — то нам и подавно. Ты скажи, а что за книги остались от твоего отца?
— Потом увидишь, — загадочно улыбнулась Кэйт. — После свадьбы…
— Ну, тогда надо побыстрее жениться, — сказал я, подгребая девушку к себе.
Кэйтрин, разомлевшая было, слегка напряглась.
— Но, только об одном я хочу тебя предупредить…
— О чем? — заинтересовался я.
— А вот о чем, — хищно улыбнулась Кэйтрин и, сделала то, что не положено делать приличной девушке — ухватила меня за мужское достоинство. — Если я узнаю, что ты был у этой шлюхи — или, у какой — то другой, я тебе все это оторву!
— Ук… — только и смог выговорить я, выпустив воздух. Тихонько убирая стальные пальчики фройляйн, сказал: — Оторвешь, обратно не приставить.
— Ничего, — беззаботно отозвалась девушка. — Ты мне и без этих висюлек нужен. Ведь я же в тебя сразу влюбилась, неужели не понял?
— Не понял, — честно сказал я. — Я раньше думал, что ты меня ненавидишь!
— Дурак ты, господин Артакс!