Полуночный обоз
(продолжение)
— Так, баро Артакс, если ты деньги вернешь, это будет не Томаса кобыла, а твоя, — хитренько улыбнулся цыган.
— Давайте — ка парни пока не будем загадывать, — попытался я пресечь далеко идущие планы двух стариков и одного жеребца. — Мы еще главное дело не сделали, а вы уже про каких — то кобыл, которых еще и в глаза не видели.
— Не про каких — то, а про самых настоящих, с хвостом и с гривой, — возмутился цыган. — Знаю, где белых кобыл разводят — у ростовщика конный завод есть. Для себя присмотрел, но для Томаса ничего не жаль!
— Уж не Мантиза ли? — заинтересовался я.
— Н — ну, может и Мантиза, — почесал затылок цыган.
— Если у него, то можешь красть, — разрешил я, решив, что с ростовщиком я как — нибудь разберусь. — Но кобылу Томасу подаришь на изумрудную свадьбу.
Вроде бы, разрядили обстановку. Томас успокоился, Зарко перестал сбивать нас с ритма и, мы втянулись в дорогу.
Десять миль для хорошего коня — пустяк, но зачем спешить? Пропал Йорген— младший пять лет назад, день — другой может и подождать. Мы двигались неспешно, на тихой рыси. Можно бы и на шаг перейти, но это было бы неуважение для гнедого. Томас дремал, Зарко беззвучно пел какую — то песню, а я размышлял. О своих спутниках — главное, чтобы не поубивали друг друга, о том, чем сейчас занимается Кэйтрин. Старался не думать лишь о Шварцвальде и о том, что нас ждет впереди. По собственному опыту знал, что планы можно строить только тогда, когда о противнике хоть что — то известно — месторасположение, численность войск, возможные пути наступления или отхода. Еще невредно знать, кто командует, потому что, тогда можно предугадать шаги противника. Если ничего неизвестно, пошлешь разведку. Сегодня я сам был скорее в роли разведчика, нежели в привычной для себя роли полковника, выдернутого из строя, чтобы помочь главнокомандующему составить план сражения.
Дорога — ухабины и колдобины. Оно и неудивительно, если этим трактом пользуются нечасто. Но ехать можно. Лес пока тоже опасений не вызывал — елки да осины. Все, как везде.
Но через несколько часов редколесье сменилось более плотным лесом, спустя полмили деревья встали так тесно, что между ними вряд ли бы кто — то протиснулся крупнее зайца. Кроны смыкались над головами, закрывая солнце и, казалось, что мы едем по горному ущелью, время от времени ныряя в тоннель.
Чем реже становились просветы, тем больше я понимал, что настоящего Шварцвальда я не видел. То, что именовалось «черным лесом» по ту сторону гор, не имело ничего общего с этим лесом. А ведь это еще только начало!