— Стоп!
Один за одним посыпались из кузова солдаты.
Команды начальника заставы были немногословными — все давно отработано, надо лишь указать направления:
— Овечкин, в лощину у Черной скалы!
— Есть! За мной! — коротко бросил сержант Овечкин, и трое солдат из его отделения устремились за ним, исчезли в густом мелколесье.
— Коростылев, остаетесь здесь, перехватываете лесную дорогу и держите под наблюдением шоссе. Группа сержанта Барвенко — за мной!
Зимин, как и полагается начальнику заставы, помчался со своей группой к наиболее ответственному участку — туда, в районе которого сработала сигнализация. Привычно прижимая правой рукой кобуру с пистолетом к бедру, он бежал впереди, и солдаты, любой из которых был в два с лишним раза моложе его, едва поспевали за ним.
Когда каких-то пятьдесят метров оставалось бежать до нужного места, Зимин сначала почувствовал легкое головокружение. Подумал успокоительно: ничего, пройдет — такое с ним бывало и раньше. Пройдет, надо только дышать носом. Но головокружение не проходило, в ногах появилась тяжесть, тревожная, незнакомая. Он стал мысленно подбадривать себя: поднажми, Андреич, не раскисай, старина, — уже близко… И тут подкосились ноги, — вот этого с ним раньше не бывало. Он опустился на камень-валун. В голове пронеслось тревожное: «Все, брат, отбегался…» Откуда-то, нет, не издалека, а из глубины, будто из-под земли, донесся встревоженный голос сержанта Барвенко:
— Что с вами, товарищ майор?
У Зимина хватило силы лишь на то, чтобы вяло махнуть рукой — в ту сторону, куда следовало бежать группе.
…Когда очнулся, увидел перед собой рядового Жукова, своего полного тезку (тоже Андреевича) — Петю Жукова, как его звали все без исключения, в том числе и он, начальник заставы. Наверное, за то его звали так дружески, что очень уж добрым и безотказным был этот высоченный парень-богатырь. Жуков опустился на корточки и смотрел на поникшего майора участливыми глазами:
— Полегчало, товарищ майор?
— Где люди?
— Выясняют обстановку.
— Ты на третий участок беги, Петя. Я на этом камушке подожду, — говорил Зимин чужим голосом, хриплым и усталым.
— Не имею права, товарищ майор! — решительно возразил Жуков, для убедительности выставив вперед ладонь. — Сержант Барвенко приказал не уходить. Вот оклемаетесь немножко — к машине провожу… Лицо у вас совсем бледное, ни кровинки. Надо же такому случиться!
Говорил Жуков вполголоса — на границе не принято громко разговаривать. Поддерживать этот разговор Зимину не хотелось, он спросил, пытаясь улыбнуться:
— Что же ты, дорогой тезка, на политподготовке опростоволосился? На пустяковый вопрос не ответил майору Степанчикову. А еще комсорг!