— Так точно все было. Игнашка Астафьев и которые с ним. Все они только мутят.
— Что же вы, казаки, не остановили его? Арестовали бы.
— Остановить или арестовать Игнашку Астафьева? Он же не один был. С ним сила! — И после, заметив, что проговорился и сказал лишнее: — Я там и не был тогда. Уже неделя, как я на этом берегу Газимура. Собрали нас и послали. Патрулировать будете, сказали, пока лед пойдет…
— Как вы об этих убийствах узнали?
— Сказывали казаки. Узкие там места есть, и через реку можно переговариваться. Казаки подъезжали к реке и передавали.
— Что эти казаки вам говорили?
— Будто сходку там созвали. К вечеру того дня, когда лед поднялся. Всех казаков вызвали. Астафьев там, Игнашка, и с ним многие, даже незнамые вовсе. С оружием они трибунал избрали. А Игнашка и указывал, кого надо связать и убить. Так и делали. Не так, чтобы один кого хочешь убивал, а чтобы многие одного били. Игнашка и которые с ним требовали: «Всему миру вредили, всем миром и карать». А того начальника из ОГПУ убивали все казаки. Тут следили, чтобы били все, хотя и не живого уже…
— И много так перебили?
— Не так что много. У нас до двадцати человек и восемь или десять в Аркие…
— Да, немного, значит. А трупы куда?
— В тайгу завезли и там с обрыва бросали, шакалам. А того начальника из ОГПУ в мякиш поколотили-порезали и что осталось в лужу сбросили. В грязную, за кладбищенской оградой. Такого не повезешь…
— Вы, стало быть, не убивали?
— Как можно! Разве б я…
— В Будюмкан вы зачем поехали?
— Предупредить! Сказать, чтоб ховались. Наши же на них пошли. Все с оружием. Разве тут будюмканцы устояли бы? И зачем, чтобы казаки на казаков боем шли? И наш начальник еще мне сказал, чтобы я в Будюмкане его знакомого нашел и тому бы сказал…
— Не поверили вам там, в Будюмкане?
— Не застал я того казака. Другим начал сказывать, и те не поверили. Еще и наши не поспели ко времени… Ясно все. Противно, и пора кончать.
— Не находим мы вашей тут вины. Сами не убивали и еще и будюмканцев спасти намеревались. Или вы не все там верно рассказывали?
— Все верно! До точности верно.
— Ну, тогда что ж, пообедайте и езжайте домой. Или вы куда еще намеревались?
— Куда там! Я домой. Если реки еще переезжать нельзя, в тайге у костра посижу.
— Да, лучше, наверное. Время такое тяжелое.
В столовой у окна посадили, чтобы двор ему был хорошо виден. Он должен сам все заметить, выглядеть! Вдоль ограды, против окон, пограничники канатную коновязь натягивали. Дробин и Черниговский ее на части ногами замеряли, по числу коней в эскадроне, и, увлекаясь, называли эскадрон Второго полка ОГПУ.