Наконец Грачев откинулся на спинку стула и твердо сказал:
— Что ж, надо использовать и эту возможность. Идеи не вино, выдержки не требуют, а обмен опытом необходим, — он посмотрел зачем-то на часы, потом на Изотова. — Завтра справьтесь в штабе, пришел ли запрос на рабочие тетради Субботина. Еще скажите, чтоб перечень замечаний и предложений из вашей рабочей тетради размножили на машинке в пяти экземплярах с расчетом рассылки: в наше Управление, в конструкторское бюро, на обе бригады, где есть такие же, как у нас, перехватчики, начальнику курсов по запросу слушателя Субботина и в дело. Заготовьте препроводительные во все адреса за подписью начальника штаба. Согласны? Все у вас?
— Теперь все.
— До свидания.
Изотов надел мокрый, шелестящий, как жесть, плащ, расправил складки, привычным жестом, похожим на пионерский салют, проверил, правильно ли сидит фуражка, распахнул дверь и остановился. Лил плотный дождь.
Идя вслед за Изотовым, Озеров сказал:
— Садитесь в машину, подброшу до ДОСа[5].
— Спасибо. Тут всего метров двести.
— Садись. Промокнуть всегда успеем. ДОС ведь у самого КПП, мне все равно останавливаться.
— Домой, товарищ капитан первого ранга? — спросил шофер, надевая бескозырку.
— Куда же еще? И так жена пилит, что ночевать только прихожу.
Когда машина остановилась у КПП, шофер сказал:
— Товарищ капитан первого ранга, возьмем троих матросов, вон у КПП стоят. Им на совет рационализаторов в Дом офицеров надо, нам по дороге.
— Добро, — ответил Озеров и сердито добавил: — Да только на обратном пути не вздумайте девчат катать.
— Что вы, товарищ капитан первого ранга, разве в такую погоду по пути подбросить…
— Ладно, знаю, всегда обоснования найдете. До свидания, Михаил Алексеевич. Да, а как пес после качки, не сбежал с корабля?
— Он, Сергей Сергеевич, уже давно решил у нас служить сверхсрочно до конца своих дней, — отшутился Изотов и вышел из машины.
Лил дождь. Асфальт блестел, как поверхность канала. Шумели, роняя листья, деревья. Светились окна клуба, казарм, ДОСа. За пеленой дождя в промозглой тьме переливались стояночные огни кораблей. За ними был мрак, и только чувствовалось, как широко и грузно дышит море.