«Я не сумасшедший, конечно, знаю, она все ему расскажет. Мне она не нравится, Томас. Она ругается на нас, только когда отец рядом».
«Хотел бы я, чтобы мама была здесь. Зачем ему понадобилось заставлять ее приходить и присматривать за нами? Мы прекрасно справлялись сами».
«Ш-ш-ш, если она тебя услышит, не даст нам никакого ужина, а я голоден».
«Ну, я не пойду туда, пока отец не позовет нас. Лучше умру с голоду, чем буду сидеть с ней в одиночестве».
Энни стало их жаль. Им не нравилась та женщина, кем бы она ни была, так что их уже трое. Мужской голос вывел ее из транса, и она снова оказалась внизу, на кухне.
Мужчина, которому принадлежал этот голос, вошел и мыл руки в раковине. Он был высоким, с голубыми глазами с морщинками, как у Уилла. Он выглядел таким знакомым. Поцеловав женщину, которая все еще стояла спиной к Энни, пошел звать своих мальчиков. Когда он назвал их имена, Энни почувствовала презрение, исходившее от этой женщины. Энни охватило ужасное предчувствие, и она знала, что вот-вот должно произойти что-то плохое, но она не в силах что-либо сделать. Открыв рот, чтобы предупредить мужчину, Энни чуть не поперхнулась, подавившись чем-то в горле, что не давало ей говорить.
Вошла пожилая пара, и ей захотелось крикнуть им всем, чтобы они убирались, пока могут, но она не смогла. Женщина разлила суп в четыре миски и поставила их перед мальчиками и парой, которые, как она предположила, были родителями мужчины. Энни наблюдала, как она наполняет еще две миски из отдельной кастрюли, используя другой ковш. Зачем она это делала? Первая кастрюля достаточно большая, а потом ее озарило. Женщина отравила суп. Энни, которая была в коме на больничной койке, начала дергаться.
Уилл сидел на стуле рядом с кроватью Энни, возвращая долг двухлетней давности, когда он лежал там, а она охраняла его покой. Она была без сознания уже три дня, но сегодня вела себя беспокойно, что он воспринял как хороший знак. Ее руки продолжали подергиваться, а глаза закатывались под закрытыми веками. Она либо спала, либо пыталась проснуться. Он надеялся, что пройдет совсем немного времени, прежде чем она очнется.
Уилл поднял руку и почесал щетину на подбородке. Он порядком зарос. Он совсем не спал, и медсестры выгнали его в час ночи, сказав, чтобы он шел и немного отдохнул. Уилл хотел спать рядом с ней на раскладной кровати, но Энни не была ребенком, и они сказали ему «нет».
Ее машина, которую она обожала, была полностью разбита, и он знал, что первый вопрос, когда очнется, будет о том, как ее «мини». Он даже подумывал о том, чтобы позволить Джейку самому сообщить ей эту новость. Он купит ей совершенно новую, если она будет достаточно здорова, чтобы водить ее.