Патарыкин умолкает. И я понимаю, что к обороне мы уже не вернемся. Все имеет свое начало и конец, особенно настроение… А завтра я уезжаю.
Но кто же мне расскажет о том, как было дальше? На мое счастье, у Патарыкина есть несколько адресов его бывших товарищей по Перемышлю, в том числе Королева и Орленко.
— От них вы еще многое узнаете, — говорит он.
— Ну что, закончили? — спрашивает Мария Емельяновна. И, не дождавшись ответа, начинает накрывать на стол. Александр Николаевич срывается с места и убегает. А через несколько минут возвращается с какими-то кульками и свертками, достает из кармана бутылку «горилки с перцем».
Мы обедаем, выпиваем, шутим. И все-таки нет-нет, а помянем прошлое. О своей теперешней работе Александр Николаевич говорит мало. Ну что особенного? Работает он диспетчером на молочном комбинате, работой в общем доволен, а так, чтобы было там что-то интересное, нельзя сказать: текучка, заботы, устаешь за смену. Зато отдыхаешь в лесу.
— Лес у нас в Дарнице замечательный, — светлея, говорит Александр Николаевич. — И река прекрасная — Днепр!
— А папа рыбу не ловит, — вдруг замечает Коля. — Он ее жалеет.
— Что ты ерунду говоришь! — Патарыкин, покраснев, поворачивается ко мне, как бы ища сочувствия. — Ох, и дети пошли, особенно этот пострел! Нет чтобы с ребятами поиграть, как мы, бывало. Все возле меня да возле меня, как хвостик. Кроме войны, ни о чем слушать не хочет… И еще чего-то выдумывает.
— Не выдумываю, а правду говорю! — спокойно упорствует Коля. — А ты сам чему меня учишь?
— Ну ладно, ладно, — сдается отец. — Только настоящий пограничник где, я тебе сказал, свои мысли держит? То-то!
Я прощаюсь, крепко жму руку славной Марии Емельяновне и Коле (девушек дома нет, они ушли на танцы), а Александр Николаевич провожает меня до такси.
Машина трогается, но вдруг я замечаю под фонарем знакомую фигуру. Это соседка Патарыкиных со своей неизменной сумкой ждет автобуса. Я прошу шофера остановиться и, открыв дверцу, спрашиваю:
— Вам в Киев?
— Конечно, в Киев! — она радостно забирается в такси. — Я к дочке еду. Вот пирожков ей с мужем напекла… А вы от Патарыкиных? Ах, какая жалость, что у меня времени нынче не было к ним зайти, вот бы мы уж поговорили!.. А вам, простите, зачем Александр Николаевич понадобился?
Приходится ответить.
— Что? — восклицает соседка. — Патарыкин — герой? Да я с ними пять лет вместе живу и работаю вместе — никогда не слышала. Быть этого не может! Почему же в таком случае недавно, в День Победы, когда у нас всех бывших военных награждали, его даже не упомянули? А какому-то Жорке — он тоже в нашем доме живет — именные часы дали. Так этот Жорка, говорят, в войну на Подоле шинок держал.