— Смотри, смотри! Опять пошла…
Приставая к берегу на краткий отдых, они рассуждали о том, что хорошо бы поохотиться здесь. Но для охоты не было времени. Дада делился с Василием табаком. Щепотками доставал из кисета зеленоватый самосад и тревожился:
— Э, плохо дело! Табак кончаем.
Нередко навстречу нам выходили медведи. В хорской тайге водится гималайский медведь. Живет он в широколиственных и хвойных лесах. Зимой спит, сидя в дупле, а летом бродит по лесу, по берегам рек в поисках ягод, орехов, рыбы. У него гладкая черная шерсть, только по сторонам шею обрамляет густой косматый воротник. На груди — белое пятно в виде треугольника.
Как-то, спасаясь от ливня, мы забрались в ельник. Дада решил развести костер, чтобы немножко обсушиться. Он умел разводить огонь даже в сильный дождь. Под елями, под их густыми ветвями, мы сидели, как под крышей. Нарубив палок, он уложил дрова «колодцем» и попросил меня принести бересты. У нас в лодке на всякий случай всегда хранилась сухая береста.
Подойдя к берегу, я увидела, как с той стороны реки прямо к нам плывет косматый зверь. Он был совсем близко и, видимо, не замечал людей.
— Дада! Медведь!
Пока Дада прибежал к бату, достал из чехла ружье, пока он выстрелил, зверь повернул назад. И вот уже черная спина медведя скрылась в кустах. Выстрел Дады был запоздалым. Старик покосился на меня:
— Зачем так громко кричала? Тайга надо всегда тихо ходи. Другой раз сама стреляй.
Перед вечером Колосовский настроил радиопередатчик. Чтобы не расходовать питание от батарей, приходилось пользоваться ручным генератором. Обычно два-три человека вертели его посменно. Около нас собирались почти все удэгейцы. Только Галака, если она в это время укладывала детей спать, не выходила из своей палатки да старый Маяда, безучастный ко всему, сидел у костра, раскуривая трубку. В эти дни он прихварывал. Радиослушатели сгрудились около передатчика в различных позах: одни сидели на валежинах, другие стояли поблизости, третьи, облокотившись на песок, лежали и слушали зарубежные новости.
— «…Недавно в помещении американского пресс-центра в западном Берлине группа «белых» американских корреспондентов учинила дикую расправу над «цветным» журналистом Филиппом Бредесом. Представители так называемой «свободной» прессы в кровь разбили лицо Бредеса и закончили издевательство тем, что сбросили свою жертву с лестницы…»
«…Тридцатичетырехлетний негр Вильямс скончался от ран, полученных им на прошлой неделе. «Белый» кондуктор трамвая выстрелил в Вильямса несколько раз за то, что Вильямс пытался занять место в отделении трамвая, предназначенном для «белых» пассажиров…»