Тогда младший брат Удзя говорит: «Ладно, Канда-Мафа, ты правильно рассудил, мы соглашаемся. Давайте посмотрим, у кого больше богатства».
Когда они вышли из юрты, Егдыга стал ругать брата. Дома тоже все время ругался. Так говорил: «Зачем головой не думаешь? Теперь будем всю жизнь страдать. Канда-Мафа палками бить будет». В этом роде все…
«Замолчи, — говорит Удзя, — ты не знаешь, какой сон мне приснился. Я должен сходить на сопку».
Сказавши так, вышел из юрты. Пошел в сопки. Там на самой вершине черепаху увидел. Спрашивает: «Зачем так высоко залезла?» Черепаха говорит: «Разве не знаешь, что большая вода идет, наводнение будет…» Удзя побежал домой, всех людей собрал, всем про это дело рассказывает. Люди слушают, не знают, что делать. Одна самая старая старуха говорит: «Надо хороший кэй[34] найти, на этом холме спасемся». Вот люди нашли высокий холм, стали кочевать на это место. Все шкуры из амбаров выгрузили, туда на лодках везут, все разноцветные халаты на рогульках развесили, железные котлы на землю поставили. Удзя говорит брату: «Егдыга, идем скорее, Канда-Мафа нас ожидает». Пришли туда, Канда-Мафа стал показывать свое богатство. Много показал соболиных шкур, много халатов разных, материи всякой. Так думал: «Вот нашлись два дурака, хотят со мной богатством померяться». Удзя, недолго думавши, говорит: «Много всего у тебя, Канда-Мафа, но у нас больше, пойдем посмотрим».
Пришел Канда-Мафа на холм, увидел, сколько железных котлов, сколько мехов разных, сколько халатов всяких. Старик от зависти чуть не лопнул, рассердился. «Ладно, берите моих дочерей, вижу, что вы богаче», — говорит он. Егдыга взял старшую дочь, Удзя — младшую забрал. Так женились, так невест себе нашли. Вот и все…
Когда Динзай закончил обстругивать шест, я взяла ножницы и попросила, чтобы он обрезал мне косы. В эти дни, просыпаясь по утрам, я не всегда успевала расчесывать волосы. Да это было и нелегко, так как во время ходьбы по лесу в них набивались смолистые иглы хвои, застревали мелкие листья, косы цеплялись за сучья. Дада всякий раз смеялся и советовал:
— Надо кончай! — Он заносил к своему затылку руку и двигал указательным пальцем так, словно орудовал ножницами.
Динзай отстранился:
— Зачем такое дело? Это совсем зря, понимаешь. Наоборот, длинные косы хорошо. Гораздо красиво русская мода. Верно? Давайте сюда ножницы. Я буду прятать их. Больше не получите.
Он сказал это так убежденно, что я не стала настаивать. Динзай положил ножницы в свою котомку и отправился спать. По ту сторону костра, рядом с палаткой Колосовского, он устроил себе высокую постель из лапника и спал не укрываясь. Тепло от костра широко разливалось вокруг, охватывая весь наш табор. Большие валежины жарко пылали на огне, хотя сверху, из темноты, почти не переставая, сыпался мелкий дождик. От палатки, от развешанной на рогульках одежды струился легкий, едва заметный пар.