— Читай мне, — сказал Дада, видя, что я оказалась с ним рядом. — Идем туда, — он указал на свой бат.
Я прочитала ему письмо. Письмо было написано по-русски:
«Здравствуй, дорогой отец!
Шлет тебе привет твой сын Сандали Дадович Кялундзюга. Я давно приехал домой. Меня демобилизовали из армии, так что я теперь работаю в колхозе. Кета пошла хорошо. Наловили триста штук. Ловили вдвоем с братом Гагой. Картошку на своем огороде копать не кончили, а колхозную всю собрали. Получилось много. Люди не знают, куда девать. В этом году такая крупная картошка. Все удивляются: почему такая?
Ты как себя чувствуешь, отец? Как твое здоровье? Ждем тебя домой, прямо не знаю, когда дождемся. Я тебя уже два года не видел, как тот раз приезжал на побывку, так и все.
Посылаем тебе шапку, рукавицы, табак, сахар и конфеты. Желаем самых лучших пожеланий и передаем привет всей экспедиции. До свиданья. Писал Сандали Кялундзюга и еще двое твоих сыновей, Гага и Павел…»
Я перевела письмо на язык Дады, и когда мы снова отправились в путь, он попросил меня пересказать письмо еще раз. Старик соскучился о своих сыновьях. Глаза его увлажнились.
— Сандали дома, это хорошо! — вздохнул он с облегчением.
Баты пришлось отвязывать. Теперь нам предстояло итти поперек реки. Дада предложил мне рукавицы, хлопнув ими друг о дружку.
— Бери!
И сам засмеялся, зная, что не смогу записывать в рукавицах.
— Почему Динзай такой сердитый, как будто на медведя идет? — заметил Василий.
Динзай молча сидел в носовой части бата. В эти дни он мало разговаривал. Может быть, человек этот задумался над своей судьбой? Ведь не случайно он спросил вчера: «Когда поступают в колхоз, пишут заявление?»
Все удэгейцы торопились домой, всех ждали семьи и, главное, ждали большие, общие дела, от которых люди становятся как бы сильнее друг перед другом. Но кто ждет Динзая? Детей у него нет. Жена сейчас живет у каких-то дальних родственников, и если ждет его, то разве только для того, чтобы сказать, что ей уже надоело кочевать с Хора на Бикин и обратно. Что у них есть с женой? Старый бат, берестяные подстилки, две кабаньих шкуры, «имогда» — коробка с нитками для шитья, облезлый чемодан, где лежит вышитая рубаха Динзая, халат жены и полотенце — вот и все. Зато младший брат его Пимка — бригадир в колхозе. У него свой дом. В доме стоят железные кровати, под кроватями чемоданы с бельем, на окнах — цветы. Пимкина жена варит кашу на молоке, рыбу жарит на сливочном масле, в стеклянной вазе конфеты подает. Пимка не ищет себе работы. Она сама его находит. Работы много: летом на полях, зимой в тайге, на охоте. Пимка хороший охотник. Зверя видит далеко. А Динзай разве хуже стреляет? Но когда стрелять? Где охотиться? В хорской тайге он гость.