Уайти словно бросал тебе золотую монетку с улыбочкой, в которой читалось: Ты же знаешь, дружок, как папа тебя любит.
– О боже!
Зачем она грузит себя этими мыслями?
Дело не в том, что их отец богат, – это так, приятный сюрприз. Даже если бы у него не было ни гроша за душой или он был весь в долгах, их отношение к Уайти нисколько не изменилось бы, не сомневалась Беверли.
Память нахлынула на нее, как поток грязной воды. Ужин, который она устроила в честь дня рождения Вирджила. Точнее, постаралась устроить, но получила отказ.
Тогда она впервые поняла, что он ее не любит, в его жизни она ничего не значит. Грубый, безразличный. Как же неловко, когда тебе дают от ворот поворот.
Бедная Беверли! Все усилия впустую.
Бедная мама! Дети строили друг другу рожи и валяли дурака у нее под носом.
Красиво украшенный стол – и пустой стул, где должен был сидеть Вирджил.
Как отсутствующий зуб во рту, который язык все время пытается нащупать.
– Я только вчера с ним говорила. Специально ему напомнила, а он…
Мать накрыла ее дрожащую руку своей мягкой убаюкивающей ладонью:
– Это какое-то недопонимание, я уверена. Вирджил никогда бы себе не позволил… ничего такого…
И тут Лорен, как человек, готовый нанести смертельный удар, подалась вперед, опираясь локтями на стол, и с жесткой улыбочкой произнесла:
– Никогда бы себе не позволил… чего? Ты всегда находишь ему оправдания, мама. Классический потакатель.
– Потакатель… кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду.
Но голос Джессалин звучал неуверенно. Как-то не принято, чтобы близкие ее критиковали. Поэтому смысл сказанного до нее не вполне доходил.
– Да! Это тот, кто дает другому карт-бланш на аддиктивное и саморазрушительное поведение. Кто желает ему «только добра» и тем самым провоцирует катастрофу. И такого человека не переубедишь.
Лорен говорила с напором. Ее стихия – указывать на чужие изъяны. Серые глаза цвета цинка блестят. Личико эльфа, лишенное всяких сантиментов: жесткое, маленькое, словно кем-то сжатое.
Когда Лорен открыто выражала свою суть, остальные Маккларены тушевались. Даже Уайти предпочитал не лезть в драку.
София предложила поехать в его хижину. Она готова взять на себя эту миссию.
Лорен откликнулась с негодованием:
– Именно этого он и добивается. Чтобы мы все перед ним прыгали с горящими обручами.
– Ты хотела сказать: «Прыгали через горящие обручи».
– Не придирайся, София. Что действительно ранит душу, так это подростковая задиристость, которую я наблюдаю каждый день. Ты прекрасно поняла, что я имела в виду и что я права.
Наконец, без особого желания, вмешался Уайти: