А вот и очередные гости. Она поспешила им навстречу. Маленьких детей подпустили к закускам, но Беверли за ними приглядывала. А вот и неожиданность! Пожаловала пожилая тетушка Маккларен с сыном средних лет. Беверли их не ждала и вообще не уверена, что приглашала.
Вечеринка – все равно что катящееся на тебя большое колесо. Не успела увернуться, и оно тебя переедет, вдавив в грязь. Ну а если увернешься, можешь считать, что все под контролем, улыбаться и похохатывать. Как я рада вас видеть! И вас…
Наконец приехала Лорен с пенопластовой упаковкой из продовольственного магазина – ее обычный вклад на День благодарения: кварта холодной жирной зеленой фасоли или как бы высушенной свеклы либо бесцветный фруктовый салат. По случаю праздника Лорен надела брючный костюм клюквенной расцветки и непонятного окраса сапоги из сыромятной кожи. Вместо характерных стриженых волос, придававших ей особый авторитарный вид, шапочка всех цветов радуги, какую могла бы связать девушка-инвалид для такой же инвалидки. Бровей и ресниц практически нет, отчего глаза кажутся трогательно беззащитными.
– Бев, держи. Извини, что опоздала.
– Ты, Лорен, не опоздала. Никто даже не заметил.
Это прозвучало настолько по-сестрински невинно-грубо, что Лорен рассмеялась, и Беверли заодно.
Последний День благодарения. Ты должна через это пройти!
Гости уже рассаживались вокруг обеденного стола, когда через кухонную дверь вошел Вирджил. Его отсутствие Беверли заметила, при этом испытывая одновременно опасения и надежды. Почему-то она думала, что (на этот раз) он ее не разочарует. Он пришел один, запыхавшийся. И сразу ее огорчил, заявив, что не сможет остаться на ужин. Ему очень жаль.
– Что значит «очень жаль»? Почему ты не можешь остаться? Здесь мама и твой друг Хьюго. Не говоря уже о племянницах и племянниках, которые тебя сто лет не видели.
Он принес полбушеля яблок с фермы на Медвежьей горе и водрузил их прямо на стол – не самое подходящее место. Беверли сразу увидела, что яблоки битые и уже подгнивающие, от них исходил сильный едкий запах.
– Это мне? Нам? Ну спасибо! Ты такой заботливый, Вирджил. Как всегда. – Можно подумать, что ее сарказм доходил до брата-эгоиста, раздражавшего Беверли до глубины души.
Вирджил выглядел странно. Обычно грязные светлые волосы, собранные сзади в неряшливую косичку, на этот раз вымытые и расчесанные, падали на плечи и потрескивали от статического электричества. Это точно Вирджил? Ее брат-хиппарь? Чисто выбритый красавец. Ну ладно, пусть не красивое, но открытое, худое лицо, а не простецкое и не кислое, каким она его помнила. Одет как настоящий художник: свободная рубаха навыпуск из грубого материала вроде застывшей овсянки, брюки хаки с каплями краски и сандалии с красными шерстяными носками. На левом запястье кожаный шнурок с бусинами.