– И вы пришли отомстить?
– Как раз нет! – я твёрдо посмотрел в глаза графу.– Мы пришли, чтобы закончить это безумие. Спросите у Кривье, пострадала ли хоть одна деревня на нашем пути? Убит ли хоть один тэнебериец из захваченных нами городов? Клянусь своей честью, что те, кто не встанет против нас с оружием – будут жить и никак не пострадают. Те же, кто посмеет поднять оружие – будут уничтожены!
– Вы смеете угрожать нам на нашей земле?
– Я предупреждаю, – ответил я, и обратился к дворянам, стоящим за спиной Азенталя: – Господа, этот разговор касается вас всех. Вы меня услышали, и я даю вам час на размышление! Больше мне нечего добавить! Кто уйдёт с нашей дороги – будет жить и не лишится ни титулов, ни земель! Остальные будут приравнены к мятежникам со всеми вытекающими последствиями!
Я резко развернулся и пошёл к гуляй-городу. Азенталь заорал мне вслед, что он не закончил разговора, но я даже не повернулся. Рядом со мной шли Арон, Яг, и братья Кривье – Артус и Берн.
Через двадцать минут мы увидели, как от сорокатысячного войска отделилась минимум половина, и ускакали в разные стороны. При этом в лагере противника то там, то здесь вспыхивала рубка, видно, не всегда и не всем удавалось уйти без боя. И хотя братья Кривье рвались в бой, помочь своим людям, я строго-настрого приказал ждать. По прошествии двух часов оставшееся войско развернулось для атаки. Я выколотил трубку, спрятал её, и оглядел своё войско, кивнув Арону.
– Войскооооо! – заорал Шеридан-младший: – То-о-о-о-овсь!
Легионеры, грякнув щитами, полезли на возы. К бойницам вставали лучшие стрелки, и, взяв в руки арбалеты, лениво поглядывали наружу. Большая часть легионеров прошла уже не одну битву. И к сражению они подходили как к тяжёлой, но необходимой работе. За спинами стрелков встали другие легионеры с заряженными арбалетами в руках. Их задача будет схватить у стрелков разряженное оружие, и тут же подать заряженные арбалеты. И так по цепочке. А потом, когда всадники достаточно приблизятся, метать гранаты.
Я замер, и глядя на приближающуюся конницу, поднял руку. Когда конница попала на минное поле, десятки разрывов разметали не менее тысячи всадников, но остальные тэнеберийцы с упорством приговорённых скакали вперёд.
Уже привычно за пятьсот метров Арон заорал дико:
– Пли-и-и-и!
Более тысячи арбалетных болтов полетели навстречу всадникам, и тут же ещё, ещё! В рядах противника кавалеристы падали, как скошенные гигантской косой. Арбалеты пробивали доспехи тэнеберийских кавалеристов словно бумагу. Мёртвые и раненые, падая с лошадей, катились под ноги других лошадей, конница замедлилась, многие кони падали вместе со всадниками, поднялся ор и вопли. Буквально за полминуты тэнеберийцы потеряли убитыми и ранеными не менее трёх тысяч. А когда подскочили ещё ближе, к ним навстречу полетели гранаты. Слитный разрыв сотен гранат образовал сплошной огненный вал, в котором враги гибли сотнями. Часть прорвалась и выметнулась к гуляй-городам, но растеряно загарцевали перед деревянными щитами, а наши легионеры хладнокровно расстреливали их из арбалетов. Те падали в степную пыль, захлёбываясь собственной кровью. Часть, соскочив с коней, поднимали руки, но разгорячённые лесанийцы уже не щадили никого! Оставшаяся часть, количеством около пяти-шести тысяч, остановившись перед огненным валом, не выдержали, просто развернулись и рванули в поле. Мятежной армии под предводительством графа Азенталя больше не существовало!