— Кстати, — сказал Кампьен, — я ведь не вернул вам последнее письмо доктору. У меня тут возникла мысль. — Он полез в карман, достал письмо, аккуратно его разгладил и стал читать вслух: «Слежу за тобой, ты виноват во всех бедах бог все видит а стекло знает, будешь гореть в аду…» — Он не спеша поднял глаза на Люка.
— В моей практике было подобное говорящее стекло — так иногда называют магический кристалл… В округе случайно не практикует какой-нибудь ясновидец?
Люк резко сел, чуть не уронив шляпу.
— Я тут подумал о капитане и о женщине, которую он поджидал у почтового ящика, — неторопливо продолжал Кампьен. — Наш седовласый денди носит сравнительно новое колечко с небольшим изумрудом — странный выбор для мужчины в его возрасте и отнюдь не женоподобного склада. Рене как-то обмолвилась, что он родился в мае, а в «Девичьем справочнике» — у меня есть такой — сказано, что рожденные в мае должны носить зеленый камень, желательно изумруд, он-де приносит счастье. Капитан любит себя, небогат, много свободного времени. — Кампьен снова взглянул на Люка. Тот буквально пожирал его глазами. — Гадалка ведь чего только не наслушается за день. И мне представилась почти водевильная парочка — стареющий волокита и полоумная мегера лет пятидесяти-шестидесяти. Тайные встречи, где он выбалтывает ей все без разбору — и про себя, и про других. А когда бомба взорвалась и о письмах заговорили, он ее заподозрил. Ну, конечно, они поссорились. И она припугнула, что и ему пошлет письмо. Думаю, что, когда Лоренс заговорил с ним о письмах, у него появилась веская причина напиться.
Люк не шелохнулся, долго сидел как каменный, а потом тихо произнес:
— Меня пора в утиль. Есть у нас такая гадалка, даже вам на глаза попадалась.
— Вы ее знаете?
— Немного. — Люк был все еще ошарашен. Он встал и почтительно посмотрел на Кампьена. — Более того, мои ребята видели, как он от нее выходил, и доложили мне еще в самом начале расследования. Так что я знал, но не придал этому никакого значения. Знал — и прохлопал. А вы — вы ничего не знали, и вот — пожалуйста.
— Я могу и ошибиться. — Кампьен сам был несколько обескуражен столь точным попаданием. — Такое со мной тоже случалось.
— Нет, вы не ошиблись! — Чарли Люк ожил. Эти несколько минут вернули ему силы. Он помолодел лет на десять. — Есть у нас такая, называет себя Дочь Фараона. Предсказывает судьбу за шестипенсовик. Мы ее не трогали, считали безобидной.
Он замолчал, пытаясь извлечь из глубин своей незаурядной памяти новые подробности.
— Да! — голос звучал уверенно. — Да, это она и есть. Настоящее имя — сейчас, минуточку, — мисс… мисс… Боже правый! — Глаза Люка полезли на лоб. — Знаете, кто она, Кампьен? Черт возьми! Она же его сестра! Его сестра, понимаете? Мисс Конгрив. Сестра того губошлепа из банка! Боже, не дай мне умереть, пока я до них не добрался!