Первым заговорил Кампьен.
— Я никому ничего не скажу, — заверил он девушку, удивляясь про себя, как он узнал, что она нуждается в его заверении. — Можете на меня положиться. Я слов на ветер не бросаю.
— Если скажете, я умру, — она произнесла эти слова так просто, что Кампьену стало не по себе.
И пока он смотрел на нее, она быстро повернулась и с грацией, неожиданной для столь юного неопытного создания, подхватила свой узелок, побежала легкими шагами вниз и скоро исчезла за одной из высоких дверей.
Кампьен, покрепче сжав края подноса, продолжил путь. Семья Палинодов интересовала его час от часу сильнее. Он постучал в левую дверь под аркой рядом со следующим лестничным маршем. Дверь была тяжелая и прочно сидела в своей коробке — точь-в-точь дверь в кабинет директора школы. Он не дождался приглашения войти — внезапно дверь отворилась, и он нос к носу столкнулся с маленьким аккуратненьким человечком лет сорока в темном костюме. Человечек нервно улыбнулся, приветствуя Кампьена, и посторонился, пропуская его.
— Входите, — сказал он. — Входите, пожалуйста. Я ухожу, мисс Палинод. Очень любезно с вашей стороны, — эти учтивые слова явно относились к Кампьену, но чем они были вызваны, так и осталось для последнего загадкой. Он шагнул в комнату, человечек проскользнул мимо и затворил за собой дверь.
Кампьен, стоя на циновке у самого порога, огляделся вокруг, ища глазами хозяйку, которая так и не удостоила его приглашением. В первую минуту никаких следов ее он не обнаружил. Комната была по крайней мере раза в три больше обычной спальни. Очень высокий потолок, в дальнем конце по короткой стороне прямоугольника три огромных окна. Тяжелая, темная мебель загромождала комнату так, что негде ногой ступить. В глубине справа маячила кровать под балдахином, за ней до самых окон растопырился концертный рояль. Лейтмотивом комнаты была суровая простота. Шторы, правда, обрамляли окна, но ковров на полу не было, если не считать половичка у камина. Голые стены украшают несколько репродукций известных художников. Три застекленных книжных шкафа, журнальный столик, массивный с двумя тумбами письменный стол, заваленный бумагами; на нем горит настольная лампа — единственный источник света, хотя за столом никого нет. Только Кампьен озадаченно подумал, куда же деть поднос со всеми его склянками, как раздавшийся в двух шагах голос произнес: «Поставьте сюда».
И тут Кампьен сразу ее увидел, поняв, к своему стыду, что он принял ее в полумраке за пестрое одеяло, брошенное на кресло. Мисс Эвадна Палинод была крупной, плоской женщиной в длинном бухарском халате; голову покрывала красная выцветшая шаль, лицо под цвет шали, бугристое, морщинистое, почти сливалось с ржаво-коричневым бархатом кресла.