На какой-то миг воцарилось молчание, прерванное капитаном.
— Доктор написал, что смерть наступила от тромбоза. В конце концов, он именно это и ожидал. Так что винить его не в чем.
— И все-таки нашелся человек, который обвиняет его, — заметил Кампьен и с удивлением отметил, что оба немедленно встали на защиту доктора.
— Люди любят поговорить, — возразила Рене, как будто Кампьен укорил ее в чем-то. — Такова человеческая природа. А внезапная смерть каких только кривотолков не вызывает. «Очень быстрая смерть», — скажет один, а другой прибавит: «Довольно-таки подозрительно!», третий воскликнет: «Надо иметь железные нервы!» И кто-нибудь обязательно заключит: «Это наверняка кому-то выгодно». Как я их ненавижу! — Ее маленькое личико пылало, старушечьи глаза метали молнии.
Капитан встал и отнес стакан на место. Легкий румянец заиграл и у него на скулах.
— Я, во всяком случае, не убивал эту вульгарную старуху, — вдруг произнес он с открытой злобой. — Я ссорился с ней, признаю, и по сей день считаю, что правда на моей стороне. Но говорю раз и навсегда: я не убивал ее!
— Тихо, тихо! — Рене старалась утихомирить капитана, пользуясь непререкаемым авторитетом у домочадцев. — Перебудите весь дом, дорогой. Мы знаем, что вы не убивали.
Капитан, худой, подтянутый, в своем эдвардианском шлафроке, поклонился сперва Рене, потом Кампьену — даже у него нет-нет да и проскользнет театральный жест.
— Спокойной ночи, — сказал он сухо. — Премного благодарен за компанию.
— Ну вот… — Рене подождала, пока дверь закроется, и прибавила: — Видели старого дурака? Но думаю, это все равно выплыло бы. Он весь на нервах, и одна рюмка выбивает его из колеи. — Она опять замолчала и с сомнением посмотрела на мнимого племянника. — А все из-за комнаты. Старый что малый, комнату не поделили. Когда мы сюда переехали, я поселила его в очень хорошей комнате. Оказалось, в ней давно хотела жить мисс Руфь. Она сказала, что это была ее детская, но я не изменила своего решения. И тогда она стала нападать на него. Вот и вся история. Честное слово, я вас не обманываю. Такие пустяки, вряд ли даже стоит упоминать.
Вид у Рене был такой виноватый, что Кампьен не выдержал и рассмеялся.
— И сколько же времени длилась распря?
— В общей сложности довольно долго, — призналась она. — Все время, пока мы здесь живем. То затихала, то опять вспыхивала. Вы ведь знаете, как бывает. Дело выеденного яйца не стоит, а сколько ужасных вещей он ей наговорил, и первый же пришел к ней на помощь. Он такой. Старый, добрый чудак, узнаете его поближе, сами в этом убедитесь. Я готова чем угодно за него поручиться.