Пересев на скакуна, доставленного гонцом, я стрелой полетел в лагерь. Для полного успеха нашей операции нам нужно было взять Варгаса живым или мертвым. Со стороны лагеря доносилась беспорядочная стрельба. Тогда я взял ближе к берегу и очень скоро наткнулся на наших конвоиров, гнавших вдоль вытянутого полумесяцем пляжа человек двести пленных бандитов: те плелись, как стадо баранов. Узнав, что Итурбид все еще очищает лагерь от головорезов, я поспешил на подмогу.
Бандитский бивак представлял собой странное зрелище — нагромождение наспех поставленных палаток, крытых кожами. В центре кое-как расчищенной площадки стояла деревянная хибара — штаб-квартира Варгаса. Там-то и засели бандиты, держа круговую оборону и отстреливаясь через окна и бойницы. Меня сразу заметили и угостили пулей, — она слегка задела мне правое плечо. Я спешился и, хоронясь за шкурами палаток, перебежками начал осторожно пробираться к дому. По пути наткнулся на своих: двадцать молодцов из отряда Итурбида вели из укрытия огонь по штабу. Итурбид был с ними, но нам было не до приветствий. Я знаком показал ему, чтоб он оставался на месте и продолжал руководить обстрелом дома, а сам, с ружьем, залег за тюками с кожей.
Засевших бандитов было не больше шести-семи человек, и дело их было проиграно. Итурбид приказал своим людям держать дом под прицелом, но стрелять только по необходимости. Часа два продолжалась эта вялая перестрелка, а потом, выждав еще полчаса, мы решили взять дом штурмом, выбив входную дверь бревном. Приготовления были в разгаре, как вдруг распахнулась дверь хижины, и на пороге появился человек — безоружный, он медленно, тяжело шагал прямо на нас. Оказавшись в пределах слышимости, он поднял руки вверх, показывая, что сдается, и крикнул: «Все кончено! Генерал умирает». Вид у заложника был убитый — видно, что не врет. Мы ворвались в дом: всюду раненые и убитые. Особую мрачность обстановке придавали валявшиеся вперемешку с телами раненых черепа быков. В таких лагерях ими обычно пользуются, как кувалдами, а эти несчастные цеплялись за них руками: зловещие символы смерти.
Варгасу прострелили горло, он умер тихо. Всего мы насчитали сорок убитых, включая семерых наших. Тела решено было положить у стен деревянной хижины, сверху навалить всякий мусор из обломков лагерных построек и поджечь. Так и поступили: сложили громадный погребальный холм и зажгли. Боеприпасы мы заранее оттащили на берег, чтоб после погрузить на судно до Ронкадора. Оставались пленные: их было много, и мы не знали, что делать, — держать их в плену было накладно, а наказывать за злодеяния Варгаса не хотелось. Тогда мы решили без лишних слов погрузить их на наши посудины и пустить без весел вниз по реке. Правда, потребовалась небольшая перестройка, — закончили мы затемно. Отловив лошадей из табуна, захваченного в качестве трофея, мы полетели в ночную мглу. За нами вставали всполохи догоравшего погребального костра, впереди стелился освещенный звездами путь на Ронкадор. Скакали молча, притом что возвращались победителями: только дробно стучали копыта да позвякивали уздечки.