Глава 13. ИЗВИЛИСТАЯ ДОРОГА, ВНЕШНЯЯ МОНГОЛИЯ
Казар повернулся к востоку. Горизонт уже затянулся серой дымкой, отчего алмазный блеск разбросанных там звезд несколько померк.
— Скоро рассвет.
— Хорошо бы, — сказал Байяр усталым голосом.
— Костяные Головы боятся рассвета.
— Значит, днем они не придут?
— Этого я не сказал, — заметил Казар.
— А они могут являться в любое время? — спросил Байяр.
— При солнечном свете я их еще не видел.
— До сих пор ты вообще их не видел, ни днем, ни ночью.
— Верно, — признал Казар.
Некоторое время они ехали молча. По обе стороны дороги розовели тамариски, первыми почувствовавшие приближение дня.
— Как твоя аллергия? — спросил вдруг Казар.
— А ты слышал, чтобы я чихал? — вопросом на вопрос ответил его спутник, и в голосе его, несмотря на усталость, прозвучали жизнерадостные нотки.
Казар оглянулся через плечо. Байяр скакал, как настоящий монгол, опираясь на стремена. Впрочем, при любой другой манере посадки он вряд ли смог бы удержать на плече трофейный шлем. Но даже и сейчас ему приходилось придерживать ношу одной рукой, в то время как другая удерживала поводья.
Казар улыбнулся.
— Может, ты и прав насчет своей аллергии, — согласился он.
— Теперь все должны нас бояться. Мы — лихие убийцы Костяных Голов.
— Как только они хватятся погибших, мы превратимся в преследуемую дичь, — мрачно заметил Казар.
— После сегодняшней ночи я не боюсь больше ни Костяных Голов, ни кого-либо другого, — громко заявил Байяр.
— Тогда ты дурак.
— Тебе знаком страх?
— Я ощущаю его в своем сердце, — кивнул Казар.
— Это честно.
Казар сжал пальцы в кулак.
— И когда ощущаю, то сокрушаю без всякой жалости.
— А я бы предпочел вообще его не испытывать.
— Страх вскармливает смелость монгола. А без смелости он все равно что женщина.
— Я знал смелых женщин.
— Я тоже, — прищурившись, пробормотал Казар. — Слишком хорошо… — добавил он спустя несколько секунд уже едва слышно.
— Конечно, — грустно добавил Байяр, — и так ясно, что ни одна из них не знала меня.
— Это легко поправить.
— Мне бы этого очень хотелось, — встрепенулся Байяр.
Разговор затих сам собой. Мало-помалу Байяр стал чувствовать, как ноги его сначала слабеют, а потом и подгибаются. Он стал оседать, но опустившись на седло, тут же подскочил — трясло так, что казалось, голова вот-вот соскочит с плеч.
Как ни старался Байяр удержать шлем, тот то и дело больно бил его по голове. В конце концов он просто выбросил его. Шлем покатился по дороге и ударился о скелет верблюда.
— Монгол должен быть железным, — язвительно заметил Казар.
— У меня много железа, но только оно в костях ног, — пожаловался Байяр.