Ксавьер перевел дух. Йохан бессильно прислонился к стене.
— Вам повезло, что я сегодня добрый. — Себастьян беззастенчиво подошел и обшарил карманы Ксавьера. Тот скрипнул зубами, но ничего не сказал, памятуя о нескольких секундах ужаса, которые только что пережил.
Найдя список своих псевдонимов, Себастьян поцокал языком.
— Надо же, эта бумажка стоила человеку жизни! Как ничтожны некоторые людишки, как дешево они себя продают! Хорошо, что некоторые дорого покупают. — Он разорвал записку в мелкие клочки и стряхнул их с ладони. — Идите. И больше не попадайте впросак. В следующий раз я уже не буду к вам столь снисходителен.
Ксавьер и Йохан вышли за ворота, понятия не имея, как им выбираться отсюда. Вперед простиралась дорога, ведущая в Мехико, но до города было добрых тридцать километров пути. Мобильник Ксавьера настойчиво вещал о том, что сигнала нет и появляться он не собирается.
— Эта скотина! — буркнул Йохан под нос. Затем первым зашагал вперед, прижимая к груди раненую руку.
Ксавьер оглянулся на особняк. Себастьян Арройо стоял у окна, сунув руки в карманы белого костюма, и улыбался.
— Сволочь, — наградил его напоследок Ксавьер и пошел за телохранителем.
Майор в отставке Финн Гаррисон сел за стойку и попросил бармена налить темного пива.
Он любил именно темное, считая светлое, а тем более светлое нефильтрованное, мочой ослов, на которых он ездил в пустыне больше тридцати лет назад. Ничто так не характеризует мужчину как сорт пива, который он предпочитает. Все ребята в его отряде пили темный "лагер", напоминающий, что есть в этом мире что-то более горькое, чем их миссия.
Да, суровая тогда выдалась осень...
Бармен поставил перед ним запотевшую кружку.
Гаррисону нравился этот бар, пусть он бывал тут не так часто, как хотел бы. Иногда попадал на спортивные вечера, и тогда приходилось брать пиво с собой и ютиться в углу, наблюдая за яростными болельщиками, в полный голос клянущих команду противника и превозносящих своих любимых "Желтоусов", и в такие дни он у Джо не задерживался. Но сегодня было относительно спокойно, бармен, как всегда, был не прочь поболтать, да и пиво отлично заходило.
Бывали дни, когда оно просто не лезло в глотку. Как, например, дождливыми вечерами, когда ныли старые раны. Но сегодня точно был не тот случай — и вскоре он попросил вторую кружку.
Ему нужно было напиться.
С самых похорон Бернарда Мартинеса он не брал в рот ни капли спиртного. Продолжал выполнять обязанности начальника охраны с таким рвением, чтобы не возникло ни малейшего сомнения — новому хозяину он будет служить той же верой и правдой, какой служил бывшему.