Пантарк представляет себе Фидия, снующего из стороны в сторону по пыльной мастерской, заваленной образцами мрамора, слоновой кости и редчайшего кедра. Позабыв о молодом госте, Фидий бормочет себе под нос: «Изображу его принимающим судьбоносное решение. Суровым, величественным, грозным. Конечно!». Он цитирует «Илиаду»:
Рек, и во знаменье черными
Зевс помавает бровями:
Быстро власы благовонные
вверх поднялись у Кронида
Окрест бессмертной
главы, и потрясся Олимп
«Именно таким! Прав был Гомер! Усажу его на трон, сделаю его, как и Афину, сияющим, из золота и слоновой кости. На голове у него будет корона — нет, лучше венок, словно из оливковых ветвей, ведь Афина, богиня олив, родилась из чела, увенчанного этим венком! Олимпийским чемпионом становится одержавший победу, поэтому и у Зевса в руке будет Ника (надеюсь, Афина не возражает). А в другой руке — скипетр. Я потребую у элейцев средства, чтобы украсить его всевозможными драгоценными камнями. Ну а на вершине скипетра, конечно, должен быть орел. Из чистого золота! И одеяние будет из чистого золота. Его я украшу изображениями животных и цветов. Лилий, пожалуй. Лилии хорошо получаются».
Лилии и в самом деле хорошо получились. Прошло всего двенадцать лет с того дня, когда статую Зевса впервые продемонстрировали потрясенным и очень довольным жителям Олимпии, а ныне она считается одним из чудес света наряду с египетской пирамидой Хеопса и висячими садами Семирамиды в Вавилоне. Элейцы же обязаны своим шедевром Афинам — но не величию этого города, а худшему, что есть в нем: мелочной зависти, подлости и демагогии афинских политиков.
Один Фидий верно воспроизвел гомеровского Зевса, ибо действительность превзошла даже высокое представление, какое [я] имел об этом изображении.
Луций Эмилий Павел, завоеватель Македонии. Полибий, «Всеобщая история», 30.10[3]
В ту пору Фидий был еще молод, и прошло еще не так много времени с окончания греко-персидских войн. Значительная часть Афин еще не была восстановлена после разгрома, учиненного персидскими войсками, которые оккупировали город в 480 г. до н. э. Гнев персов обрушился на Акрополь. Им, огнепоклонникам, не нужен был храм Афины, и они его уничтожили.
Перикл руководил афинской демократией не по должности, а исключительно благодаря силе своей личности. Он и принял решение восстановить Акрополь и, в частности, храм Афины — так, чтобы новые сооружения превзошли все здания в мире. Для строительства надлежало использовать только самые лучшие материалы: для стен — пентелийский мрамор, для крыши — кедровые балки и позолоченную черепицу.