Во время войны по ночам этими цепями закрывают вход в гавань: один раз решительный спартанский военачальник задумал высадку в самом сердце Пирея.
— Фрасилл? Он ушел, — рассеянно отвечает Палеонавт.
Все его внимание сосредоточено на рулевом управлении, которое инцидент с финикийцем существенно осложнил.
Фрасилл — легенда Пирея. Этот добродушный лунатик верил, что все корабли в порту принадлежат ему. Он взбирался на стены гавани и старательно фиксировал прибытие и отплытие из порта всех «своих» судов в огромной книге [72].
— Что с ним стряслось?
— Его брат. Он устал от выходок Фрасилла и отвел его к врачу. Врач, видно, попался знающий: он его полностью вылечил.
Матрос отвечает бранью.
— Досада! Мне старик нравился. Он показывал мне свою книгу, и я проверял, не зашел ли в порт кто-то из моих друзей. Хотя бы убеждался, что они живы, если были здесь недавно. Полезным делом занимался этот Фрасилл. Жаль, что его вылечили!
— Фрасилл думает так же, — говорит Палеонавт. — Говорит, что никогда в жизни не был так счастлив, как когда следил за «своими» кораблями. Он пробовал вернуться к этому делу после лечения, но не вышло. Теперь пасет скот в Эксоне.
«Нереида» входит в гавань, а солнце близится к горизонту, и Палеонавт радуется тому, что они прибыли как раз вовремя. Опоздай они всего на пару часов, им пришлось бы либо швартоваться в открытом море, либо плыть дальше, до соседнего Фалера, потому что в темноте войти в переполненный кораблями Канфар невозможно.
Старый моряк осматривает пристань. Канфар — одна из трех гаваней полуострова Акта. Прежде зерно доставлялось в другую, расположенную восточнее Зею (недаром ее название означает «полба»). Теперь Зея служит базой грозного военно-морского флота Афин, но зернохранилища по-прежнему расположены поблизости, немного выше эмпория. В той стороне Палеонавт и пришвартует корабль.
Прямо перед носом «Нереиды» движется легкий портовый корабль, нагруженный различными товарами. Клетка с цыплятами напоминает Палеонавту, что на рассвете ему следует принести жертвы Гермесу и Посейдону в благодарность за безопасное плавание. Едва корабль проходит мимо, Палеонавт замечает подходящее место.
— Вон там! Там наш причал.
Двенадцатый час дня (17:00–18:00)
Градостроитель подвергается перекрестному допросу
Сумерки за окнами сгущаются, и Фанагора зажигает первую из целого ряда маленьких масляных ламп в глубине таверны. Она достает новую амфору вина и проверяет, правильный ли в ней осадок. Вчера один из клиентов настойчиво просил налить ему вина в спартанскую походную чашу, которую он специально принес с собой. Внутри у таких чаш выступы в виде концентрических окружностей, на которых оседают примеси, если приходится черпать воду из мутного источника — или пить плохо отфильтрованное вино. Фана-гора гордится качеством продуктов в своей таверне, и такое оскорбление ее всерьез задело. Теперь она тщательно проверяет свои запасы, несмотря на то, что в этой амфоре — хиосское «черное вино», а оно, как известно, практически непрозрачное